Дневники писателей, как великих, так и проходящих период испытания для получения этого звания, издаются регулярно, и поэтому появления очередного дневника, казалось бы, ничего в мире не изменит. Но здесь случай особый, и дело здесь не в ранге самого Гомбровича, "одного из великих авангардистов XX века", а в том, что на протяжении почти 700 страниц автор выискивает в себе нечто неосознанное. "…Наверное, не старый и постоянный в своем несчастье мир стал более трагичным, а человек". Отчасти это - реакция на чужбину (писатель в 1939 году, перед самой оккупацией Польши, уплыл в Аргентину), живя вне Родины, он пытался сохранить ее "внутри себя". Именно позиция "чужака", способного по-иному взглянуть на мир, превращает "Дневник" из набора воспоминаний и событийных эссе в инструмент познания мира, попытку обрести нормальность в ненормальных условиях окружающего бытия, невозможности ни вернуться домой, ни почувствовать себя полноценной частью чужого заокеанского мира, полного иных традиций и языков.
С 1953 по 1969 год Витольд Гомбрович вел не столько записи, сколько счет дней и отображение свободы выбора того, о чем писать, соблюдая при этом лишь внутреннюю логику бытия, не зависящую от сюжета или внешних пристрастий. "Сила искусства, его неуступчивость, его вечность, постоянное возвращение к жизни идет от того, что индивидуум говорит от первого лица. Человек. Конкретный человек".
Гомбрович в "Дневнике" сохранил себя и часть своего мира, своей истории, и искусства, до сих пор актуального. Он подобно великим русским писателям исследовал глубочайшие психологические проблемы, порой доводя их до абсурда как обязательного условия осознания. Не случайно ведь среди произведений, более всего повлиявших на его творчество, Гомбрович называл "Братьев Карамазовых" Достоевского.