Итальянское кино в этом году представлено в Канне председателем жюри Нанни Моретти и его коллегой Маттео Гарроне, который участвует в главном конкурсе с фильмом "Реалити-шоу". После гангстерской саги "Гоморра", увенчанной Гран-при в Канне 2008 года, Гарроне обратился к жанру комедии, как он считает, сатирической.
Главный аттракцион фильма - его герой Лучано в исполнении дебютанта Аниелло Арены. У Арены почти наивно распахнутый взгляд, взрывной темперамент и волевое выразительное лицо преступника. Он и есть преступник. Режиссер Гарроне нашел его в тосканской тюрьме, где есть тюремный театр, и Арена в нем ведущий актер. "Я выбрал его за лицо, бэкграунд и талант", - объясняет режиссер. Так как съемки фильма проходили в Неаполе, а тюрьма, как уже сказано, в Тоскане, приходилось каждый вечер после работы на площадке увозить Арену ночевать в местную тюрьму.
Актер Арена действительно хороший - пластичный, азартный и правдивый, и он вполне соответствует замыслу Гарроне вернуть на экраны стилистику итальянского неореализма эпохи Росселлини. Все актеры фильма непрофессиональны, звук записан только вживую, бурной жестикуляции столько, что рябит в глазах, способ говорить тоже неактерский - монотонный. Из эпохи неореализма пришла и тема фильма, заимствованная из "Самой красивой" Висконти. Там Анна Маньяни играла хлопотливую мать, которая привела на кинопробы, объявленные студией "Чинечитта", свою неказистую дочку. А здесь большое и пестрое семейство Лучано настаивает, чтобы он попытал счастья в отборе участников знаменитого телевизионного реалити-шоу "Большой брат" - того самого, с которого в 90-е годы был скопирован его скандальный российский вариант под названием "За стеклом".
После долгих хлопот и пустых надежд Лучано контрабандой (и, добавлю, чудом) проникает на студию, видит сладкую жизнь застеколья, растягивается на белоснежной софе - диване его мечты, и финальные титры идут под его тихий нескончаемый хохот.
Что было между стартом фильма и его финалом, рассказать не берусь. Потому что комедиограф из Гарроне, на мой взгляд, не вышел. Для этого он довольствуется слишком говорливым, рыхлым, почти бесформенным сценарием Маурицио Брауччи, его ручная камера слишком неповоротлива, внимание слишком сосредоточено на ненужных подробностях, а ритм фильма слишком заторможен. И ему явно мешает сверхзадача вернуть на современные экраны то правду неореализма, то, в сценах гротескной свадьбы и телевизионного застеколья, роскошную избыточность форм Феллини. Все это выглядит довольно бескрылым заимствованием, но не образует ни новой стилистики, ни новой энергии. И это комедия, в течение которой в зале не прозвучал ни единый смешок. За исключением, повторяю, долгого и безнадежного хохота Арены в финале. Фильм Гарроне, разумеется, констатирует бессмысленность человеческих страстей вокруг телевизионной мишуры, но сатирой не стал, а для искрометной киношутки он чересчур тяжеловесен.
Впрочем, в нем есть один запоминающийся кадр - когда в доме Лучано на притолоке вдруг обнаруживается сверчок. Это удивительный сверчок: камере удалось снять его почти осмысленный, даже почти иронический взгляд, которым насекомое, озираясь, с любопытством смотрит на всю эту людскую суету.
И еще не оставляет мысль об этом тосканском тюремном театре под названием Compagnia della Fortezza, который так хорош, что туда регулярно заглядывал отец Гарроне, театральный критик, а его труппа так талантлива, что там теперь находит своих звезд итальянское кино. Напомню, что только в феврале Берлинский фестиваль увенчал Золотым медведем картину братьев Тавиани "Цезарь должен умереть", где все роли играют заключенные этой тюрьмы - по-видимому, учреждения не только карающего, но и реально исправительного. Учреждения, созданного умными людьми для тех, кто заблудился, но кому не отказано в привилегии по-прежнему считаться членами человеческого сообщества.