"Бенуа де ла данс" - старейшая международная награда, существующая в балетном мире. Впервые она была вручена в 1992 году в Большом театре и, пережив период путешествий по Европе, несколько лет назад вновь обосновалась в Москве, а теперь вернулась на родную историческую сцену Большого театра.
Церемония вручения приза и концерт номинантов и победителей "Бенуа де ла данс" на этот раз длился больше трех часов. Но ни длинных речей, ни обилия режиссерских изысков не было. Просто за двадцать лет существования "Бенуа" наконец набрал доверие международного профессионального сообщества. Из длинного списка претендентов на награды в Москву не приехало всего два-три человека, а этуаль Opera National de Paris Матиас Эйман прилетел даже несмотря на то, что еще месяц назад выяснилось: травма не позволит ему станцевать в Большом.
Действительно, быть отмеченным жюри, в которое в этом году входили бессменный председатель Юрий Григорович, Джон Ноймайер, Лоран Илер, Манюэль Легри, Алессандра Ферри и другие балетные гранды, удается нечасто: кроме петербургского Dance Open у деятелей хореографии, в отличие от музыкантов, больше не осталось международных профессиональных наград. Симптоматично, что обе вручаются в России - мы, кажется, единственная страна, в которой балет относят к "важнейшим из искусств" и считают национальным достоянием. Вероятно, поэтому в любви к русской публике наперегонки объяснялись и лауреаты нынешнего "Бенуа", и многие члены его жюри.
Но балетных грандов на сцене Большого в вечер вручения наград было больше, чем представителей профессионального сообщества в зрительном зале, хотя он был наглядным свидетельством острой формы российской балетомании. Для большей части московской публики "Бенуа" остается единственным окном в большой балетный мир. Но сами балетные люди отлично понимают: какие бы титанические усилия не прилагали мэтры из жюри, десяток человек не способен запеленговать всего, что происходит в мировом балете, когда только в одной России около полусотни балетных компаний. И пять-десять номинированных спектаклей и солистов лишь в какой-то мере отражают процессы, происходящие в мире. Если рассматривать 20-летнюю историю "Бенуа де ла данс", то можно восхититься тем, что он не упустил почти никого из ярчайших звезд поколения. Награда, представляющая скульптуру Игоря Устинова, потомка рода Бенуа, по имени которого назван балетный приз, есть в коллекции и самого нынешнего сопредседателя жюри Джона Ноймайера, и главной балерины эпохи Сильви Гиллем, и идеального принца нашего времени Владимира Малахова. Невозможно усомниться и в том, что классик американского авангарда хореограф Лар Любович, прима Королевского балета Великобритании Алина Кожокару, танцевавшая по приглашению в Гамбургском балете и ее тамошний партнер Карстен Янг, как и Матиас Эйман, достойны нынешнего "Бенуа", как безусловно право на него Пьера Лакотта, автора хитовой "Дочери фараона" Большого театра, награжденного "За жизнь в искусстве", и Мишеля Леграна, чья музыка стала основой для нового балета Ноймайера (композиторская номинация вернулась в конкурс впервые за 15 лет). Но в концерте были представлены лишь фрагменты из балетов, а это дает далеко не полное представление о спектаклях, и достоинства победителей не выглядели безоговорочно ярче козырей претендентов.
"Бенуа" некогда стал для России одним из первооткрывателей современного балета, и тогда достаточно было удовлетворения, что в Москве показывают "кусочек Килиана" или "кусочек Форсайта" и что призы ушли в хорошие руки. Во многом благодаря этому фестивалю ситуация изменилась, и сегодня он обладает достаточными ресурсами для того, чтобы выйти на новый уровень развития.