Калининградская область - самая западная и самая "оторванная" от "большой земли" часть России - переживает сложные времена. Не слишком благополучная даже по российским меркам (область занимает 26-е место в России по размеру подушевого ВВП, импорт превышает экспорт в 7,5 раза, а 10% бюджетных расходов покрывается дотациями из центра), она по целому ряду географических и социальных причин требует к себе особого отношения.
Нельзя сказать, что федеральные власти этого не понимают. Еще в 1996 году был принят Закон "Об особой экономической зоне в Калининградской области", облегчавший таможенный режим и нацеленный на формирование здесь центра промышленной сборки высокотехнологичной продукции из импортных компонентов для поставки на российский рынок. В начале 2006 г. его заменил новый нормативный акт - Закон "Об особой экономической зоне в Калининградской области и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации", который во многом заменил таможенные льготы на налоговые, которые легче было корректировать в случае необходимости.
И хотя первый закон учреждал режим, незнакомый мировой практике и противоречивший нормам ВТО, а второй допускал серьезные подвижки, оба они придали областной экономике известный динамизм. Появились созданные "с нуля" предприятия. В 2010 г. в области выпускалось 48,2% всех собираемых в России телевизоров, 19,7% коньяка, свыше 17,3% мясных консервов, 12,8% автомобилей и т.д. На новых предприятиях трудились 196 тыс. человек - 60% всех занятых в экономике региона. Однако уже в середине 2000-х в России сформировалось лобби, выступающее против особых условий для калининградских предприятий, и в последнее время ему удалось добиться поистине впечатляющих успехов.
6 декабря 2011 г. был принят Закон N 409-ФЗ, 22-я статья которого фактически отменила режим Особой экономической зоны в Калининграде. Сейчас доля налогов в отпускной цене виноконьячной продукции выросла до 87%, а предприятия, использующие импортное сырье в пищевке, закрываются, идут увольнения и демонтируется оборудование. Можно предположить, что пик тяжелых последствий придется на осень этого года, когда в области начнутся сразу несколько выборных кампаний. Власти практически ничего не могут этому противопоставить. Стратегия развития области делает акцент на туризм и местную промышленность, что для региона, который должен служить форпостом России в Европе, выглядит просто комично.
В условиях, когда политика неизбежно возвращается в жизнь общества, самому западному краю России нужна амбициозная программа перемен, которая могла бы вернуть ему динамизм, а его гражданам - уверенность в будущем. Представляется, что такая программа должна быть выработана в ходе общественной дискуссии и ориентироваться, во-первых, на предоставление особых условий хозяйствования области в целом и, во-вторых, на ее активную экономическую интеграцию в хозяйственный комплекс Северо-Восточной Европы.
В качестве возможных ориентиров для обсуждения можно предложить три варианта реформирования областного хозяйства: более и менее радикальные.
Самое легкое - это создать здесь специальный таможенный район наподобие израильского Эйлата или венесуэльского острова Маргарита. Это предполагало бы свободный импорт - прежде всего предметов роскоши и дорогих потребительских товаров - в область и столь же свободный вывоз их в Россию частными лицами в пределах обычных норм беспошлинного ввоза (до Ъ 10 тыс). Это вызвало бы приток в Калининград состоятельных туристов из центральной России, рост товарооборота, налоговых поступлений, расцвет гостиничного и девелоперского бизнеса, подъем авиаперевозок. Недополучение средств федеральным бюджетом могло бы компенсироваться прекращением дотирования области. Заодно по-новому "заиграл" бы и проект игорной зоны.
Более сложным вариантом стало бы создание экспортно ориентированной индустриальной зоны по образцу китайского Шэньчжэня или мексиканской Макиладорас. Обнулив федеральные налоги на местных производителей и открыв таможенные границы с ЕС, можно привлечь в край крупные европейские компании, которые работали бы на реэкспорт товаров в страны Евросоюза. При этом таможенный режим между областью и остальной частью страны пресекал бы возможность наводнения этими товарами российского рынка. Тем самым можно было бы создать первый в истории страны серьезный кластер с потенциалом экспорта промышленной продукции и привлечения высокотехнологичных компаний из-за рубежа.
Наконец, возможен и самый радикальный сценарий: превращение области в "мост" между Россией и ЕС. Он предполагал бы создание единого экономического и социального пространства - отмену не только таможенных барьеров, но и виз для посещения европейцами Калининградской области, а также введение для них уведомительного характера разрешения на работу на ее территории. Максимально упростив создание новых компаний и любых форм общения европейцев и россиян, можно превратить область не только в сборочный цех экспортного производства, но и в место проведения бесчисленных бизнес-конгрессов, конференций и фестивалей, что сделает Калининград главной точкой общения граждан России и ЕС, мощным транзитным узлом, центром девелопмента, гостиничного и туристического бизнеса. Мелкое и среднее предпринимательство станет движителем развития области, чье население будет все более "европеизироваться".
Во всех трех случаях акцент должен быть сделан на самостоятельное развитие области, пусть и в особых условиях. Калининградский анклав - родина предприимчивых и активных людей. Почти 20% его жителей уехали в Европу после 1991 г. и почти столько же приехали сюда из других регионов России и стран СНГ. Центру пришло время дать всем им свободно работать, а не ждать федеральных подачек. Потому что сегодня становится ясно: никакие дотации не могут сделать привлекательной современную российскую "стабильность" в окружении либеральных экономик стран Восточной Европы.