Его имя - в галерее воинской славы храма Христа Спасителя (38-я стена). С Кайсарова началась русская военная журналистика и фронтовая печать.
Старинная песнь для новомодного альбома
Старички почтенной древности,
Наши дедушки и бабушки!
Ах! Когда б хоть на часок один
Вы в святую Русь явилися!
Что б за странности увидели,
Как чудесят ваши правнуки,
Как бы вы, всплеснув обеими,
Взвыли громким, горьким голосом:
"Ах ты свет наша святая Русь!
Как совсем ты перковеркалась!
Басурманские обычаи
Приняла земля крещеная!"
Андрей Кайсаров,
22 сентября 1809 г.
Ранним утром 9 июня 1812 года профессор Дерптского университета Андрей Сергеевич Кайсаров получил секретный приказ "по высочайшему повелению" срочно прибыть в главную квартиру первой Западной армии, в Вильну. Кайсаров призвал слугу Никиту, и они спешно бросились увязывать стопки французских, немецких и итальянских книг. Когда все было собрано и уложено в карету, они перекрестились на образа и тронулись в путь. Давно Никита не видел своего барина таким счастливым.
Но зачем же штабу русских войск так срочно понадобился ученый, преподававший курс "Древняя русская история в памятниках языка"? До знатоков ли славянских древностей было тогда Барклаю-де-Толли, когда на той стороне Немана по ночам нахально горели сотни костров готовых к вторжению наполеоновских войск? Почему вдруг о вольнодумце, защитившем в Геттингене докторскую диссертацию под крамольным названием "Об освобождении крепостных в России", вспомнил Александр I? И не просто вспомнил, а дал ему особые полномочия в самом сердце русской армии!
Все началось за полгода до начала войны, когда Андрей Кайсаров предложил императору в случае начала боевых действий создать при армии походную типографию. Ведь в ту пору Россия почти ничего не могла противопоставить пропаганде Наполеона. Редкие царские манифесты и рескрипты были трудны для восприятия и далеки от оперативности.
Развернув походную типографию, 29-летний филолог, поэт и переводчик Андрей Кайсаров стал достойным голосом русской армии. Его "Известия из армии" отличались прекрасным слогом и достоверностью, их перепечатывали и цитировали британские газеты. Его листовки были убедительны, поскольку молодой профессор хорошо знал не только языки, но и особенности культуры тех народов, чьи войска влились в армаду Наполеона.
В отличие от графа Ростопчина, наводнившего Москву своими путаными и косноязычными афишками, Кайсаров не опускался в своих изданиях до оскорбительного поношения противника. Его листовки не проклинали, а увещевали.
После назначения главнокомандующим Кутузова Андрей оказался рядом со своим младшим братом Паисием Кайсаровым, любимым адъютантом светлейшего. Лев Толстой в третьем томе "Войны и мира" (ч. 2, гл. 22) сводит Пьера с братьями Кайсаровыми на Бородинском поле. Там нет описания их внешности, но подчеркнута почти отцовская привязанность к ним Кутузова.
После Бородино и совета в Филях братья вместе проходили с войсками через Москву, молились на прощанье в Успенском соборе. Вместе они проделали потом обратный путь до западной границы.
Андрей через свои издания призывал русских людей быть милосердными к гибнущим от холода и голода французским солдатам. Штабные обвинили Андрея в том, что он принижает героизм армии, приписывая истребление врага холоду и голоду.
С началом европейского похода недругов у братьев Кайсаровых только прибавилось. Кутузов умер, и близкие ему офицеры стали неугодны. Паисий покинул ставку и организовал в саксонских лесах летучий отряд. Андрей ушел вместе с ним. Современник позднее вспоминал, что Андрей пошел в партизаны, "желая показать подлецам, какая разница между ним и придворными шаркунами".
Из донесения Барклая-де-Толли императору Александру от 15 мая 1813 года:
"Генерал-майор Кайсаров, коему предписано действовать в тылу неприятеля, напал вчерашнего числа между Герлицем и Рейхенбахом на неприятельский парк, взял два орудия, взорвал патронные и пороховые ящики... взял в плен 80 чел. К сожалению, убит в сем деле Дерптского университета профессор и московского ополчения майор <Андрей> Кайсаров".