Сергей Лебедев: Самыми распространенными преступлениями в сфере ЖКХ являются хищения: присвоение, растрата, мошенничество. Как правило, их совершают руководители управляющих компаний (УК), товариществ собственников жилья (ТСЖ) и муниципальных унитарных предприятий (МУП). Способы воровства средств, собираемых с населения на оплату коммунальных услуг, самые разные. К примеру, недобросовестные коммунальные компании перечисляют деньги жильцов на подставные и подручные фирмы под видом оплаты работ, которые в реальности не были выполнены. Бывает, принимают в штат несуществующих сотрудников, которым за счет дома начисляется зарплата. А нечистые на руку председатели ТСЖ обычно попросту кладут деньги к себе в карман.
Немало злоупотреблений происходит при проведении капитальных ремонтов по Федеральному закону "О фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства". Организация, обслуживающая жилье, либо не проводит ремонт, а выделенные из федерального и регионального бюджетов средства присваивает себе, либо делает его некачественно - частично или из дешевых материалов - и утаивает сэкономленные деньги.
Стоит отметить, что большинство коммунальных преступлений происходит в крупных городах Свердловской области: Екатеринбурге, Нижнем Тагиле, Каменске-Уральском. Что естественно - там больше жилищный фонд, чем в других муниципалитетах. Хотя по количеству обращений можно сказать, что большие проблемы с ЖКХ у поселка Белоярского, в Кушве и ряде других населенных пунктов.
РГ: Создается впечатление, что коммунальщики обирают собственников совершенно безнаказанно...
Лебедев: В 2011 году в производстве ГСУ находилось 61 уголовное дело. Для сравнения: в 2010-м их было всего 20 - рост связан с усилением контроля над сферой ЖКХ. В общей сложности в прошлом году было завершено и направлено в суд18 уголовных дел по 132 преступлениям, хотя в 2010 году - всего 8.
В 11 случаях в преступлениях обвинялись руководители коммунальных предприятий. Фигурантами четырех дел являлись бухгалтеры, еще двух - мастера. И только одно дело было возбуждено против чиновника. К сегодняшнему дню суды рассмотрели 12 дел из 18: ни один обвиняемый не был оправдан.
В общей сложности ущерб от их действий составил 18,5 миллиона рублей. Из них вернуть удалось около 17 миллионов рублей. Речь идет и о добровольном возврате, и об изъятии имущества... Но обычно подозреваемые сами отдают деньги, чтобы получить более мягкое наказание.
РГ: А как были наказаны преступники?
Лебедев: Так как осужденные сотрудничали со следствием, в основном их приговаривали к условному лишению свободы и выплате штрафа, максимальный составил 250 тысяч рублей. Только один из преступников был осужден на 3,5 года тюрьмы - председатель ТСЖ из Екатеринбурга, который присваивал деньги жильцов.
РГ: Может быть, стоит ужесточить ответственность за коммунальные преступления, чтобы другим неповадно было?
Лебедев: Во-первых, эта идея идет вразрез с процессом либерализации законодательства в сфере экономических преступлений. Во-вторых, гораздо важнее не ужесточение наказания, а добиться его неотвратимости.
РГ: Надо полагать, что в реальности в сфере ЖКХ все же совершается в разы больше правонарушений, чем выявляется?
Лебедев: Проблема в том, что в жилищно-коммунальном хозяйстве достаточно сложно выявлять и раскрывать преступления - они, как правило, латентные и крайне запутанные. Подчас бывает трудно определить, куда пропали деньги. Скажем, управляющая компания заказывает провести ремонтные работы подрядчикам, которые зачастую существуют только на бумаге, те - субподрядчикам, последние - еще кому-нибудь. Так выстраиваются сложные цепочки: нужно отследить весь ряд исполнителей, проверить, кто какую работу в реальности выполнил, насколько качественно... Главное, нужно доказать преступный умысел, то есть выяснить: это директор - глупый человек, который по неосмотрительности нанял недобросовестного подрядчика, или он намеренно перевел средства подставной фирме. А может, и подрядчик вполне добросовестный - его подвел корыстный субподрядчик.
Порой о том, что было совершено преступление, можно узнать только после ЧП. Например, в 2008 году администрация Верхней Салды заключила договор с коммерческой фирмой на ремонт теплосетей. Городской бюджет заплатил за него 9 миллионов рублей. Однако спустя два года трубы прорвало. Оказалось, что вместо новых коммуникаций компания установила бракованные. В результате власти были вынуждены потратить еще миллион на устранение последствий аварии и ремонт.
РГ: Правда ли, чтобы доказать преступление, следователям приходится проводить дорогостоящие экспертизы, которые по стоимости подчас сопоставимы с нанесенным ущербом?
Лебедев: Как правило, следователи проводят строительно-техническую экспертизу, чтобы выяснить, в полном ли объеме проведены работы, насколько качественно. И зачастую она стоит столько же, сколько сами работы - 1-2 миллиона рублей. Но, чтобы ее провести, нужны еще эксперты, а их не хватает. При этом исследование в целом занимает много сил и времени. Но следователи вынуждены делать экспертизу, потому что сфере ЖКХ сейчас уделяется особое внимание - это направление очень важно.
И надо понимать, что только силами правоохранительных органов не решить всех проблем в сфере ЖКХ. Даже если полицейские раскроют преступление, накажут виновного, ситуация в целом не изменится - вместо старой недобросовестной управляющей компании придет новая. На первом месте должны быть превентивные меры, не позволяющие совершать преступления.
РГ: Действительно ли, что благодатной почвой для правонарушений в ЖКХ является несовершенство законодательства и отсутствие должного контроля за коммунальной сферой со стороны чиновников? Скажем, они не следят за тем, как дома расходуют бюджетную помощь на капремонт.
Лебедев: Проблема в том, что для чиновников, которые выделяют деньги, важнее, были они освоены или нет. Как правило, их мало интересует, на что в реальности были потрачены средства - они довольствуются отчетами о проделанной работе, которые предоставляют УК. Вместе с тем, отсутствуют специалисты, которые бы проводили техническую экспертизу после ремонта.
РГ: Почему это происходит?
Лебедев: Чиновники не обязаны это делать. По логике законодателей, зачем чиновникам контролировать расходование средств на капремонт, если есть жильцы, которые должны за этим следить?
Конечно, регулирование коммунальной сферы пока несовершенно. Однако, стоит отметить, постепенно механизм отлаживается. Так что это вопрос времени. Поначалу, когда рынок ЖКХ только перешел в частные руки, на нем была полная неразбериха: приходило много недобросовестных компаний, которые хотели нажиться на собственниках, в большинстве своем фирмы-однодневки. Но сейчас такого разгула уже нет. Жилищный фонд обслуживают преимущественно крупные организации, которые работают в сфере ЖКХ не первый год. Посторонним предприятиям на рынок сложно зайти.
РГ: Если бы чиновники подчас не смотрели сквозь пальцы на коммунальные компании, те не творили бы что хотели?
Лебедев: Если бы они были требовательнее к ним, то порядка в сфере ЖКХ было бы однозначно больше. Хоть должностные лица зачастую и говорят, что у них недостаточно полномочий, чтобы контролировать коммунальный бизнес, тем не менее у них есть рычаги влияния.
РГ: Между чиновниками и управляющими компаниями существует сговор?
Лебедев: Нельзя сказать однозначно. Да, должностные лица зачастую ведут себя слишком мягко с УК, закрывают глаза на многие вещи. Однако преступный сговор установить и доказать крайне сложно.
В основном чиновники обвиняются в превышении должностных полномочий и халатном отношение к работе. Например, в прошлом году в Свердловской области за халатность был осужден начальник управления ЖКХ и строительства Талицкого городского округа. Он должным образом не проконтролировал ремонт газопровода в жилом секторе. В итоге значительная часть работ оказалась не выполнена. Но газопровод при этом был принят в эксплуатацию. Ущерб составил два миллиона рублей. За это чиновника приговорили к штрафу в 50 тысяч рублей. Ему также запретили занимать руководящие должности в течение двух лет. Думаю, на этом его карьера на муниципальной службе окончена.
РГ: Выходит, воровать выгодно: два миллиона "сэкономили", а потом выплатили лишь 50 тысяч рублей штрафа?
Лебедев: Никто не освобождает осужденных от обязанности компенсировать ущерб.
РГ: А можно ли повлиять на недобросовестных чиновников?
Лебедев: Конечно, и такие меры принимаются. Большую работу проводят надзорные и контролирующие органы: прокуратура, министерство ЖКХ... Сотрудники этих ведомств выезжают в проблемные территории, чтобы на месте разобраться со сложной ситуацией в ЖКХ. Бывали случаи, когда после разбирательств неэффективные руководители муниципалитетов отправлялись в отставку.
РГ: Складывается странная ситуация: в области есть УК, которые регулярно попадаются на нарушениях, проигрывают суды собственникам, но при этом продолжают работать. Разве на них нет никакой управы?
Лебедев: Если у жильцов есть основания подозревать, что УК работает недобросовестно, то они могут написать заявление в полицию (участковому или в дежурную часть по месту жительства). Сегодня такие обращения не остаются без внимания. Если подтвердится, что коммунальщики совершили преступление, то они будут наказаны в соответствии с законом. Однако законодательство не позволяет закрывать обслуживающие организации, выгонять их с рынка. Единственный выход - собственники могут отказаться от их услуг.
Возможно, я скажу непопулярные слова, но во многом жильцы сами виноваты в том, что их обманывают: легковерно нанимают обслуживать дома небольшие неизвестные УК, которые в любой момент могут испариться. У таких даже нет имущества, следовательно, с них нечего будет взять, чтобы компенсировать ущерб. Собственники подходят легкомысленно и к выбору председателей ТСЖ: на эту должность нередко назначаются люди, которые плохо разбираются в ЖКХ, не умеют работать в данной сфере. Многие живут по старинке, надеясь, что государство будет по-прежнему следить за их домом. Однако сейчас за свое жилье отвечаем мы сами. Поэтому должны обдуманно выбирать управляющую организацию и контролировать ее работу.