Таким он и будет всю жизнь - поэтом мальчишеской отзывчивости, стремительного сердца. В стихах Роберта Рождественского, как в кинохронике, запечатлевалось все, что происходило в стране: стройки и восхождения, рекорды и космические полеты, весенние влюбленности и героические происшествия. Эту отзывчивость Рождественского, как и заикание, оставшееся с войны, будут часто пародировать, и довольно зло. Мы ведь особенно беспощадны к тем, кого любим.
Песни на стихи Роберта Рождественского пел весь Советский Союз, его книги читали миллионы людей, но в чем-то главном поэт остался и не услышан, и не понят. Одним его поэзия казалась плакатной и слишком советской, другим - излишне серьезной и сложной. Прозрений от него не ждали. И мало кто замечал, что у поэта - трагические глаза Пьеро.
Песня о далекой Родине
Я прошу, хоть ненадолго,
Боль моя, ты покинь меня.
Облаком, сизым облаком,
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому.
Берег мой, покажись вдали
Краешком, тонкой линией.
Берег мой, берег ласковый,
Ах, до тебя, родной, доплыть бы,
Доплыть бы хотя б когда-нибудь.
Где-то далеко, где-то далеко
Идут грибные дожди.
Прямо у реки, в маленьком саду
Созрели вишни, склонясь до земли.
Где-то далеко, в памяти моей,
Сейчас, как в детстве, тепло...
Роберт Рождественский, 1972 г.
В четвертом классе я купил маленькую пластинку. Там было четыре песни. Одна из них была очень грустной. Нет, и название, и мелодия, и слова - все в ней дышало комсомольской бодростью. Но я слушал ее, и мне почему-то хотелось плакать. А почему - до сих пор для меня тайна.
Колышется дождь
густой пеленой,
Стучатся дождинки
в окошко твоё.
Сегодня мечта
прошла стороной,
А завтра, а завтра
ты встретишь её...
Кажется, во всех стихах и песнях Роберта Рождественского идет дождь. Быть может, потому, что, когда он родился в алтайском селе Косиха, за окном шел грибной июньский дождь. Сейчас в селе создается мемориальный музей поэта, его имя носит библиотека, и каждый год проходят чтения его памяти.
А за селом синело поле
и пахло ливнем переспелым...
Нет!
Я родился много позже.
Потом.
В июне.
В сорок первом.
И жесткий голос Левитана
был колыбельною моею.
Поэт вспоминал об отце: "Я его в последний раз увидел, когда отцовский эшелон на десять минут остановился в Омске. Увидел почти в полной темноте на грузовом перроне... Я чего-то жалко лепетал и плакал..."
Вскоре и мама ушла на фронт военным врачом. Роберт остался с бабушкой. В 1944 году мать решает забрать сына к себе, оформив его как сына полка. Однако по дороге, в Москве, меняет решение, и Роберт остается в детском доме, устроенном в Даниловском монастыре.
Ребята там носили военную форму, и 9 Мая 1945 года мальчишек, прибежавших вечером на Красную площадь, народ принялся качать как полноправных фронтовиков. Тогда Роберт не знал, что отец погиб в бою еще в конце февраля.
Погибли и пять из шести ушедших на войну маминых братьев. Их фотография всегда лежала на письменном столе поэта. Свой "Реквием" (поэма была опубликована ровно полвека назад, в 1962 году) он писал, глядя на этот снимок. Одна из его песен называлась: "За того парня".
Эта песня вызвала в СССР движение, которое сегодня кажется невероятным: в состав бригад, звеньев, стройотрядов молодые люди включали своих погибших на войне ровесников, выполняли за них рабочую норму, а зарплату "того парня" отдавали, к примеру, в фонд мира. Да, это движение, как и многие другие нравственные порывы, умудрились превратить в галочку для отчетности. Но не о том речь, а о поэте, который имел дар пробуждать в миллионах людей сострадание и милосердие.
...Просыпаемся мы.
И грохочет над полночью
то ли гроза,
то ли эхо
прошедшей войны.
20 июня Роберту Ивановичу Рождественскому исполнилось 80 лет.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru.