Глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко говорит, что в связи с предстоящим вступлением в ВТО есть опасность, что на российский рынок хлынет низкокачественная контрафактная продукция. Прежде всего из Китая. Как вы это прокомментируете?
Андрей Слепнев: Проблема контрафакта у нас, к сожалению, не новое явление. Мы прекрасно помним, как работал, например, Черкизовский рынок. И наличие таможенного контроля на российско-казахстанской границе этому не мешало. Вопрос - в качестве работы контрольно-таможенных служб, слаженности их работы и эффективности взаимодействия на территории всего Таможенного союза.
Сейчас в рамках "тройки" выстраиваются механизмы, которые существенно снижают риски массового ввоза на территорию Союза низкокачественной и контрафактной продукции. С 17 июня введена система предварительного информирования о грузах, которые доставляются автотранспортом.
Импортеры обязаны предоставлять информацию о ввозимых товарах в электронном виде не позднее, чем за два часа до планируемого пересечения границы. Это позволит таможенным службам заранее оценить риски ввоза конкретных товаров. Для таможенных служб всех трех государств будет создана единая информационная база по перемещаемым грузам. Таким образом, импорт автотранспортом, в том числе и из близлежащих иностранных портов, станет более прозрачным, а давление на законопослушных импортеров снизится.
Очевидно, что усиления контроля недостаточно, если не существует понятных и четких критериев "качества" импортируемых товаров. Наше законодательство в части требований к безопасности продукции соответствует международным нормам, страны Таможенного союза вырабатывают единые технические регламенты, они уже есть на большинство видов продовольствия. При этом таможенный контроль не должен заменять работу контролирующих служб на внутренних рынках, их работу с дистрибуторами и компаниями розничной торговли.
То есть можно не волноваться?
Андрей Слепнев: Нет реальной угрозы внезапного резкого роста ввоза контрафактной или опасной для здоровья продукции, ни с формированием Таможенного союза, ни с присоединением к ВТО. Управление подобными рисками - это, по сути, ежедневная работа таможенных и контрольных служб.
И все же после присоединения ко Всемирной торговой организации их работу придется вести по новым стандартам. Если продолжать тему ограничения импорта, то, согласно правилам ВТО, важно точно определить объект запрета на ввоз и подробно обосновать необходимость таких санкций. Скажем, нельзя будет ограничить ввоз из Евросоюза всех видов мяса. Необходимо четко указать, на какие именно виды продукции это распространяется, из каких стран, с каких предприятий, и обосновать претензии.
А как страны "тройки" могут защищаться в рамках ВТО - сообща или порознь?
Андрей Слепнев: У них будут все возможности отстаивать свои интересы, используя как ресурсы и инструменты Таможенного союза, так и Всемирной торговой организации. При этом защитные меры будет вводить Евразийская экономическая комиссия на всей территории Союза. Другие меры страны смогут принимать самостоятельно. Это будет очень гибкая позиция, которая позволит минимизировать риски в связи с вступлением в ВТО.
Например, из числа мер, которые будут применяться на уровне Союза, могу назвать антидемпинговые расследования и введение специальных защитных мер. Это действенный инструмент защиты собственного рынка. Но раньше такими расследованиями каждая страна занималась сама, теперь их проводит Евразийская экономическая комиссия, а результаты расследования и принимаемые защитные меры действуют на всей территории Союза.
Недавно мы завершили первое такое расследование по законодательству Таможенного союза. Оно касалось демпингового импорта полимерного проката из Китая, теперь на этот вид продукции из КНР наложены существенные пошлины. Образовавшийся спрос смогут удовлетворить производители стран Союза. А это - и сохранение рабочих мест, и налоги.
Расскажите о "кухне" Евразийской экономической комиссии. Это своеобразное правительство "тройки", наднациональный орган. А как вы принимаете решения, если между странами возникают противоречия?
Андрей Слепнев: В Коллегию входят девять человек, по три - от каждой страны. Решения обычно принимаются консенсусом. Теоретически некоторые вопросы могут быть приняты и двумя третями голосов, но на практике мы стараемся не создавать такого прецедента и принимать решения только консенсусом.
При этом каждый член коллегии (министр) представляет не столько страну, сколько свой блок работы: промышленность и сельское хозяйство, финансовые рынки, торговлю, и т.д. И при обсуждении вопросов мои коллеги чаще занимают позиции не по национальному, а по профессиональному признаку.
Конечно, при обсуждении комплексных и чувствительных вопросов дискуссии не просто неизбежны, но и крайне необходимы, чтобы принятое решение было жизнеспособным и полезным. У нас есть несколько форматов работы, которые позволяют снять противоречия. Так, самые принципиальные вопросы - тарифы, пошлины по наиболее чувствительным товарам и отраслям - обсуждаются на Совете Евразийской экономической комиссии, где каждая страна высказывает свою позицию, а Совет пытается эти позиции сблизить. Когда это не удается, вопрос выносится на суд премьеров. Если и им не удается достичь компромисса, ищем дальнейшие решения. Этим обеспечивается глубокая проработка и высокое качество принимаемых в итоге решений, решения комиссии признают и соблюдают.
Эксперты говорят, что пока наибольшие выгоды от Таможенного союза получила Белоруссия. Это так?
Андрей Слепнев: За прошлый год Белоруссия увеличила свою долю в российском и казахстанском импорте примерно на 15 процентов. Российский бизнес показал наибольший рост именно на российско-казахстанском направлении. Так, доля России в импорте Казахстана увеличилась на 30 процентов как за счет развития стратегических торговых отношений, так и активного приграничного сотрудничества, которое получило существенный импульс к расширению. Динамика казахстанской торговли более скромная.
Чем объясняется такой рост экспорта товаров из Беларуси?
Андрей Слепнев: Белорусский экспорт более диверсифицирован и в большей степени ориентирован на рынки стран Союза. В нем более значительную долю составляет готовая промышленная продукция. Кроме того, Минск более агрессивно продвигает свои товары. К тому же, не стоит забывать, что девальвация национальной валюты Беларуси также повысила конкурентоспособность их продукции и помогла нарастить экспорт.
Но Россия тоже показывает серьезные успехи в развитии торговли внутри Таможенного союза. За счет интеграции рынок для наших товаров увеличился в общей сложности на 30 миллионов человек, причем структура потребления в странах-партнерах похожа на российскую. Увеличение емкости рынка дает нам еще одно преимущество - он становится более привлекательным для инвесторов. При этом многие выбирают местом своей дислокации Россию как наиболее крупную экономику внутри этого объединения. Ну а в целом, благодаря Таможенному союзу, более устойчивую базу для сегодняшнего и для будущего развития получают все страны "тройки".
Много разговоров о "второй волне" кризиса. Как она повлияет на наше объединение?
Андрей Слепнев: Конечно, кризис - это глобальное явление, влияющее на всех. Но наш интеграционный проект как раз может быть одним из тех лекарств, которое позволяет легче переживать подобные шоки за счет развития кооперации, дополнительной стабильности на рынке. Сужаются возможности для торговли в Европе, но расширяются внутри нашего Союза. Большую лодку раскачать труднее. Я думаю, что опасения развития кризиса говорят в пользу дальнейшего углубления региональной интеграции.
Таможенный союз будет расширяться? За счет каких стран?
Андрей Слепнев: Пока есть одна заявка - от Киргизии. Создана специальная рабочая группа для всестороннего анализа последствий присоединения Киргизии к Таможенному союзу, насколько быстро будет идти ее работа, зависит от множества факторов.
Мы должны понимать, что экономики стран, регулятивная среда существенно различаются. Гармоничное и взаимовыгодное объединение потребует от Киргизии определенных шагов. Надо четко понимать все риски, которые могут возникнуть как для экономик стран Таможенного союза, так и для киргизской экономики. И если говорить о наших ближайших планах, то они, наверное, все-таки связаны углублением интеграции между странами Союза.
Направления развития единого экономического пространства запрограммированы в наших соглашениях, по многим ключевым моментам установлены конкретные сроки. Главная задача - формирование к 1 января 2015 года Евразийского экономического союза. Важная часть нашей работы - формирование в перспективе единого всеобъемлющего договора. Сейчас необходимо проанализировать принятые решения с учетом практического опыта работы и сделать из них непротиворечивый комплексный документ вроде Таможенного кодекса. В этом году должны быть подготовлены соглашения по общим правилам доступа к инфраструктуре, по антимонопольной политике. Со следующего года странам предстоит согласовывать макроэкономические показатели, определяющие устойчивость экономического развития - дефициты бюджетов, госдолг, инфляцию.
Но понятно, что Белоруссия не сможет выдержать такую же планку по дефициту и госдолгу, как Россия. Тогда какой смысл устанавливать ограничения?
Андрей Слепнев: Жизнь, конечно, гораздо богаче любых документов. Но тем не менее такое соглашение, надеюсь, станет мягкой основой для принятия единых решений. Потому что мы не можем допустить таких экономических проблем, как в Европе. При тесной интеграции, взаимопроникновении различных институтов, проблемы одной страны очень быстро становятся общими.
А когда мы сможем перейти к единой валюте?
Андрей Слепнев: Изучая опыт Греции, надо очень внимательно относиться к анализу последствий введения единой валюты. Как показала практика, это гораздо более чувствительный вопрос, чем иной раз кажется.
Необходимо также понимать, что экономики России, Казахстана, Белоруссии - разные не только по объему, но и по структуре. Например, если нефть растет в цене, то для России и Казахстана это хорошо, их валюты дорожают. Но белорусский рубль в таком случае должен дешеветь, поскольку дорогая нефть приводит к росту издержек и снижению конкурентоспособности белорусской экономики. Возникает противоречие: если мы вводим единую валюту, то, как ее курс будет отражать реальное состояние экономик наших стран?
В этом направлении интеграции надо двигаться максимально аккуратно. Наверное, для начала - расширять взаимную торговлю в национальных валютах, развивать систему сближения курсовой политики. Посмотреть, какие результаты такая политика даст, и постепенно двигаться дальше.
Комиссия начинает переговоры о зоне свободной торговли с Вьетнамом. Что дает этот режим? И с какими еще странами могут быть такие соглашения?
Андрей Слепнев: В целом такой режим позволяет беспошлинно ввозить товар на территорию страны и снимает другие ограничения по доступу на рынок: например, по режиму инвестиций, доступу к госзакупкам и стратегическим проектам правительств. Соответственно, для вьетнамских производителей облегчается работа на территории Таможенного союза. А для российских, белорусских, казахстанских - во Вьетнаме и в целом в перспективном Азиатско-Тихоокеанском регионе. Для бизнеса это означает получение новых заказов, создание новых рабочих мест. Для потребителя - снижение цен, больший выбор товаров и услуг. С Вьетнамом мы завершаем подготовительную работу. Возможно, на саммите АТЭС в сентябре будет объявлено о начале переговоров.
Также, мы ведем консультации о возможности подобного соглашения с Европейской ассоциацией свободной торговли, куда входят Исландия, Швейцария, Норвегия и Лихтенштейн, и с Новой Зеландией. Всего же с предложениями о переговорах по зонам свободной торговли на нас вышли 35 стран. И мы будем пытаться максимально быстро продвинуться там, где есть наиболее понятные интересы для стран Таможенного союза.
И какие направления, по вашей оценке, приоритетные - восточное или западное?
Андрей Слепнев: Мы придерживаемся принципа многовекторности. Конечно, мы уделяем большое внимание Азиатскому региону, где сформировался центр будущего экономического роста. На наш взгляд, было бы недальновидно упустить возможность и не включиться в этот процесс, тем более что Россия входит в АТЭС. Кстати, в Азиатском регионе на протяжении многих лет взаимодействие строится на системе соглашений о зонах свободной торговли. А вход в этот регион автоматически подразумевает наличие подобных связей.
Но нам очень важны и стратегические отношения с ЕС. Постепенно мы рассчитываем выйти на режим зоны свободной торговли. Правда, пока это все-таки вопрос перспективы - и по экономическим причинам, и по многим другим, включая отношения между ЕС и Белоруссией. Наконец, в течение нескольких ближайших месяцев должна быть завершена ратификация Договора о зоне свободной торговли в СНГ.