- Одной из проблем энергетики России часто называют недостаточно высокий уровень энергоэффективности отрасли, что не создает стимула для внедрения инноваций. Вы согласны с такой точкой зрения?
- Да, это правильно. Еще десять лет назад, когда писали первый вариант закона об инновационной деятельности, была уверенность, что естественным образом Россия только в трубу может вылететь, потому что спрос есть примерно на триллион долларов на российское сырье. Спрос на российские инновации - примерно на 10 миллиардов, в сто раз меньше. Плюс риски в инновационной сфере в 2-10 раз выше, чем риски в сырьевом секторе. Отсюда понятно, что будет как минимум в 200 раз больше инвестиций в сырьевую отрасль, если это делать чисто рыночным образом, какая бы макроэкономическая стабилизация ни была достигнута. Соответственно, не компенсировав риски стартовых вложений, невозможно поставить страну на инновационные рельсы.
- Какие пути выхода из сложившейся ситуации вы видите?
- При значительной коррумпированности риски можно компенсировать серьезными налоговыми льготами, чтобы высокотехнологичные проекты не разворовывались и не становились фикцией. Такой налоговый пакет из 16 законов мы сделали. Он весь в Сколково, даже в увеличенном виде, задействован. Но дальше, на всю страну, этот налоговый режим не распространяется.
Мы предлагаем принять базовый закон об инновационной деятельности, где будет сказано, кто автоматически получает эти налоговые льготы, в том числе и энергетические компании, внедряющие инновации, повышающие нефтеотдачу, использующие попутный газ и др. Тогда это действительно будет синергия: закон об энергоэффективности, который связан с законом об инновационной деятельности, с налоговыми и иными преференциями. Так что надо все, что работает в Сколково, продуманно масштабировать на всю страну. Ведь для бюджета это почти ничего не стоит, потому что реально инновационной продукции по нашему закону в стране немного, это уровень на порядок, на два порядка меньше ошибок оценок бюджета и всех налоговых преференций, вместе взятых.
- Вы считаете, что, несмотря на то что энергетика - достаточно консервативная отрасль, налоговые стимулы позволят внедрять инновации более активно?
- Без сомнения. Потому что энергетика - не исключение из правил. Если нет инноваций, она уйдет в экстенсивное расширение, будет требовать из бюджета средств на освоение северных месторождений, допустим. На повышение отдачи "хвостов" или использование низконапорного газа или на повышение энергоэффективности автомобилей с новыми двигателями получить льготы значительно сложнее. Она сама не будет этим заниматься без явно выраженных государственных преференций.
- Нужны ли элементы протекционизма отечественных технологий и продуктов, государственных инвестиций?
- Эта история длинная, когда говорят о протекционизме, много споров про ВТО. В ВТО речь идет об изменении таможенных пошлин не в разы, а на проценты - 5,5 или 7,5. При этом взяли и укрепили рубль в 2,5 раза. Легко посчитать, что укрепление рубля за последний только год на 10% перекрывает все мыслимые таможенные пошлины. Соответственно, протекционизм должен начинаться с нормальной валютной политики, с нормальной налоговой политики.
Те же Соединенные Штаты Америки имеют налоговый пресс вдвое меньше, чем в России суммарно. Это тоже легко посчитать. У них собираемость налогов очень высокая, 25-27 процентов - консолидированный бюджет. А в России до 42 процентов доходит. Если учесть, что у нас собираемость низкая, то есть воруется существенная часть, это значит, что фактически заданный законом налоговый пресс намного выше. По разным оценкам, он составляет до 60 процентов.
Дальше электроэнергия. Она в значительной степени определяет инфляцию в стране, стоимость товаров. Она у нас выше, чем в Америке. А с какой стати, почему она вдруг выше? Зарплата ниже, газ дешевле, а электричество дороже. Соответственно, протекционизм для меня начинается с трех вещей. Во-первых, нормальная валютная политика, которая идет от обрабатывающей промышленности, а не от рынка. Во-вторых, нормальная налоговая политика. Налоги должны быть ниже, чем в развитых странах, и доходы от нефтедолларов позволяют это делать. И в-третьих, это, конечно, нормальная энергетическая политика, тарифы. А потом уже мелкие таможенные вопросы.
- Как совместить инновации, энергосбережение и пользу для человека?
- Для производства 35 миллионов тонн бензина и 30 миллионов тонн дизельного топлива, востребованных на внутреннем рынке, в переработку направляют 230-240 миллионов тонн нефти. По экспертным оценкам, именно автомобильное топливо дает максимальный прирост энергопотребления в стране. Однако этот сегмент оказался вне задач Государственной программы энергосбережения и повышения энергоэффективности экономики России.
Все острее становятся экологические последствия развития транспортной отрасли. При этом внедрение общественного электротранспорта в России пока не носит системного характера, не имеет государственной поддержки и ограничивается отдельными фактами опытной эксплуатации (в Республике Татарстан, в Новосибирске). При существующей на сегодня разнице в цене на автобус и электробус в 2-2,5 раза без стимулирования спроса со стороны государства процесс внедрения электрической автомобильной техники и инфраструктуры ограничен в шансах на успех.
- Насколько актуальна тема выработки механизма взаимодействия локальной энергетики, производимой при помощи возобновляемых источников энергии, и "большой" энергетики?
- Солнечная энергетика и ветровая энергетика для нас решающего значения иметь не могут. Но в Российской Федерации две трети территории малопригодны к централизованному энергообеспечению. Там - самое место для развития малой локальной энергетики. Законы нужно писать с учетом дифференцированности, гибкости условий и ситуаций. В Европе сначала дали всем, кто производит солнечную энергию, по 39 евроцентов на каждый кВтч, дали право первоочередного подключения к сетям. А потом от такого подхода стали отказываться: по цене бюджеты не выдерживают, по гарантированному подключению необходимо резервирование.
Нам эти ошибки надо учесть. В одних регионах энергия профицитная, а другие действительно нуждаются в преференциях. На Сахалине, например, столько газа, что сам Дальний Восток "съесть" его не сможет. Проложили трубу. Можно спорить, правильно-неправильно, но в Хабаровске и во Владивостоке есть труба. Там огромное количество трубного газа, и в принципе может быть организована доставка сжиженного газа на большие территории. Тогда можно и малую энергетику строить, вместо того чтобы вкладывать в теплосети или в завоз дизтоплива. Продуманная схема позволяет дать региону относительно дешевую энергетику. И программа должна идти с федерального уровня, если мы хотим, чтобы Дальний Восток был наш, а не китайский. Задача становится не локальной, а геополитической.