Даешь полет на Марс
Виктор Антонович, в МГУ всегда большой конкурс. Какие перспективы будут у абитуриентов, которые принесут к вам документы в этом году и не побоятся сдавать дополнительные экзамены, которых нет в большинстве других вузов?
Виктор Садовничий: МГУ готовит элиту, специалистов высшего класса с хорошим фундаментальным образованием. У всех студентов есть возможность участвовать во всех научных разработках, которые ведет университет. Например, в исследованиях космоса. Почти на 450 летательных аппаратах стоят приборы, созданные учеными МГУ, только у нас есть флотилия собственных спутников - "Татьяна-1", "Татьяна-2", "Ют-САТ" (совместно с индийскими университетами). Сейчас готовится к запуску четвертый спутник - "Ломоносов".
Начались интереснейшие исследования, связанные с экспериментом "Марс-500". Они затрагивают сразу много направлений - биологию, медицину, физику, математику, механику, информатику. Эти исследования будут касаться особенностей воздействия невесомости на организм человека, в том числе - на вестибулярный аппарат и зрение. Я буду руководителем одной из программ. Космическая медицина - очень перспективное новое направление в МГУ, в нем задействованы почти все естественнонаучные факультеты университета.
А как студенты используют данные, полученные с университетских спутников?
Виктор Садовничий: На физфаке создан принципиально новый практикум, в котором студенты работают с реальными данными космических экспериментов - знакомятся с их структурой, осуществляют обработку и анализ для изучения явлений в околоземном пространстве и верхней атмосфере. Каждый год 5-6 дипломников защищают свои работы по данным космических экспериментов.
Как правило, студенты становятся участниками соответствующих космических проектов и, работая с данными космических экспериментов, ведут исследования в таких областях, как астрофизика, физика Солнца и солнечно-земных связей, физика магнитосферы, околоземного пространства и верхней атмосферы. Важно, что данными, полученными с университетских спутников, могут пользоваться и студенты других вузов.
У студентов есть возможность работать с суперкомпьютером?
Виктор Садовничий: Конечно. Сегодня на суперкомпьютере работают более 400 пользователей. И это не только студенты МГУ, но и других российских вузов. Супервычисления, кстати, еще одно перспективное научное направление МГУ. По значимости и объему выполнения задач мы фактически стали национальным центром; жаль, что это не оформлено официально. Между тем, как США, Китай, Япония, Европа идут по пути создания национальных супервычислительных центров, и государства там оказывают им большую помощь.
Так, может, настало время и вам попросить государственную поддержку и де-юре объявить центр национальным?
Виктор Садовничий: Мы обратились и некоторую помощь уже получили. Но пока речь о создании национального центра в МГУ не идет. Этот вопрос необходимо решать.
Топовое место
Когда МГУ будет в первых строчках международных рейтингов?
Виктор Садовничий: Что касается супервычислений, то в международном рейтинге крупнейших суперкомпьютеров мира ТOP 500, который проводится каждые полгода, мы на очень хороших позициях. МГУ входит в первую двадцатку научных центров мира, обладающих супервычислителями, причем в основном нас опережают национальные центры США и Китая. Супервычислитель МГУ - самый мощный в России и СНГ. А в мировом рейтинге супервычислителей GRAPH 500, оценивающем возможности обработки графических данных, мы на 12-м месте.
В Шанхайском рейтинге за последние годы мы занимали семидесятые позиции. В мировом репутационном рейтинге Times Higher Education в 2011 году у нас было 33-е место, а в 2012 году нас переместили за пределы первой сотни, что, конечно, вызывает недоумение. При этом почти все университеты, занявшие первые 50 мест в 2011 году, не сильно изменили свои показатели в 2012 году. Исключением стал МГУ.
Вообще, репутация университета - вещь достаточно консервативная, вряд ли она может так резко упасть за год. Дело в том, что изменились критерии оценки. Если в прошлом году научная и образовательная деятельность оценивались примерно одинаково, то в этом году научная составляющая стала вдвое важней образовательной. Получается, что мировая репутация образовательных программ Московского университета очень высока. Что же касается университетской науки, то хроническое ее недофинансирование в 90-е годы, которое стало выправляться лишь в последнее время, не могло не сказаться на ее состоянии.
Сейчас в России ведется работа над созданием рейтинга ведущих университетов мира, основанного на объективных и адекватных показателях деятельности университетов.
Одна из причин, которая тянет наши вузы вниз в рейтингах - плохое знание английского и отсутствие публикаций. Новый министр образования и науки Дмитрий Ливанов, например, будучи ректором МИСиСа заставил всех студентов учить английский 8 часов в неделю. Как эта проблема решается в МГУ?
Виктор Садовничий: Мы приняли свои стандарты обучения, где на иностранный язык отводится не менее 20 зачетных единиц. Это значит, что часов на иностранный язык будет в два раза больше, чем сейчас. Молодые люди сегодня довольно хорошо знают иностранные языки и свободно общаться могут почти все. Преподаватели тоже понимают необходимость этого. Наши собственные стандарты предполагают не только увеличение часов на иностранный язык, но и шестилетнее обучение для специалистов. Иными словами, если раньше специалист учился 5 лет, то сейчас будет 6. В МГУ около 10 таких специальностей. Этот шестой год позволит расширить и углубить программу.
Недавно у нас в гостях был посол США, который заметил: "Обратите внимание, в ведущих американских университетах на факультетах естественных наук около 30 процентов времени отводится на гуманитарные предметы. А на гуманитарных факультетах столько же времени отведено на естественнонаучные дисциплины". Например, многие студенты MIT выбирают углубленное изучение китайского языка, один из экзаменов относится к области искусства и т.п. И под этим углом я смотрю на образование в МГУ.
А чем интегрированная магистратура, которая есть в МГУ, отличается от обычной?
Виктор Садовничий: Тем, что в магистратуре продолжается изучение того же направления, что и бакалавриате. У нас таких магистратур около 60. А тем бакалаврам, которые хотят уйти со своей специальности, мы можем предложить более 50 магистратур.
Студенты в филиалах МГУ учатся по тем же стандартам, что и в Москве?
Виктор Садовничий: Да. Преподавание в филиалах, надо сказать, идет на эталонном русском языке. Филиал в Баку, например, возглавляет профессор русской филологии. И то, что три с половиной тысячи школьников в этих странах учат русский язык и знают, что будут получать высшее образование на нем, считаю заслугой МГУ.
Стройка и мыши
Из вашего кабинета видно, что вокруг МГУ кипят стройки. Что строите?
Виктор Садовничий: Во-первых, через месяц сдаем новый корпус инновационных научных исследований, который будет называться "Ломоносовским". Это будет такое как бы "Сколково в МГУ" для научных проектов, отобранных специальной комиссией. В корпусе разместятся группы, решающие определенные научные задачи. Они должны уметь зарабатывать деньги, выигрывать гранты, побеждать в конкурсах и получать результаты. Откроем двери и для смежных фирм, которые будут работать с нашими научными группами. Уже есть десять проектов, которые будут вестись в новом корпусе.
А вот там, слева, достраивается суперсовременный медицинский центр, где уже идут занятия и ведется научная работа. В этом году полностью закончим строительство уникального вивария. На рынке фармации в мире побеждает тот, кто задает стандарт: лекарство должно быть только таким, и никаким другим. Оно должно быть опробовано. И мыши, представьте, тоже должны отвечать определенным стандартам. А если вы провели эксперимент не на той мыши, результатам никто не поверит. Вот для этого нужен стандартизированный виварий.
То есть правильную мышку МГУ хочет закрепить за собой?
Виктор Садовничий: Да. Она должна быть правильно выращена, содержаться в нужных условиях, и эксперимент, который на ней будет ставиться, должен быть первым. Плюс такие же строгие требования к родителям мышки в десятом поколении. В России таких вивариев нет, у МГУ будет сразу два.
Многие журналисты в свое время жили в Доме аспирантов и студентов, который давно нуждается в ремонте. Он запланирован?
Виктор Садовничий: Первый ремонт закончен три года назад. Сейчас идет выборочный ремонт. Приведем в порядок бассейн, дом культуры и переход между корпусами. На это выделено 22 млн рублей.
Премия ректорских симпатий
МГУ один из самых успешных вузов по работе с одаренными детьми. Будет ли расширяться СУНЦ - знаменитая колмогоровская школа, не планируете ли вы увеличить туда набор?
Виктор Садовничий: Мы начинаем строительство нового учебно-научного центра для одаренных детей на 800 человек с интернатом почти на 600 мест и спортивным комплексом. Уже есть проект, в котором я лично принимал участие: сделал замечания по размещению корпусов, облицовке, фасаду, предложил сделать на крыше две башенки, чтобы здание лучше вписывалось в архитектурный комплекс МГУ. Проект утвержден, и через год-два, думаю, объявим первый набор. В этом учебно-научном центре будет не только физико-математическая специализация. Возможно, в его состав войдут несколько школ, в том числе и СУНЦ.
Модель пока обсуждается, но пример СУНЦа, безусловно, для нас очень важен. Сейчас там тоже идут большие перемены - пришел новый директор, назначены научные руководители. Это авторитетные ученые с безупречной репутацией. Утвержден Ученый совет СУНЦа, в нем 40 человек, в том числе деканы практически всех естественнонаучных факультетов МГУ. СУНЦ дополнительно получил 6 млн рублей, в том числе на стимулирующие надбавки преподавателям.
Подобные центры стараются открыть и другие вузы. Вы как к этому относитесь?
Виктор Садовничий: Осторожно. Для того чтобы создать школу для одаренных, надо иметь мощный потенциал преподавателей - увлеченных и способных на такую работу. С одаренными детьми сложно найти общий язык - их надо стимулировать учиться, а не приучать к мысли, что они, по определению, элита. Если браться за это дело, то нужен интернат. А это уже серьезная ответственность за жизнь и здоровье детей. Одним словом, все это непросто...
Вы рассказывали "РГ", что второкурсник мехмата предложил усложнить программу на факультете. Она показалась ему слишком простой. Этот студент за границу пока не уехал?
Виктор Садовничий: Несколько дней назад я встречался с Витей Омельяненко, о котором вы говорите. Он в очередной раз победил в математическом конкурсе, и у него уже есть предложение уехать за рубеж. Мне бы очень хотелось, чтобы он остался работать в России, страна заинтересована в таких выпускниках. Эти "жемчужины" нужны нам самим. В прошлом году у нас, например, в олимпиаде "Ломоносов" участвовал школьник, который уже победил в 12 разных олимпиадах. Такие таланты бывают каждый год.
Министр образования Дмитрий Ливанов считает, что олимпиады должны быть более открытыми и прозрачными - чтобы можно было увидеть свою работу, подать апелляцию, оспорить результат. Как вам это предложение?
Виктор Садовничий: Такие вопросы возникают, когда олимпиада рассматривается как способ поступления в вуз. Мы же видим в них способ поиска талантливой молодежи. Надо сужать перечень олимпиад, делать их укрупненными и более сильными. Мы в Российском совете олимпиад школьников начинали со 100 олимпиад, потом их стало 80, в этом году - 78. Причем около 30 процентов участников - не из выпускных классов, то есть уж точно участвуют в олимпиаде не для льготы при поступлении в вуз.
Чтобы выявить одаренность, нужно смотреть результаты два, три, может, даже четыре года. Конечно, старшеклассники могут иметь привилегии при поступлении, но это не должно быть самоцелью. Теперь насчет открытости и прозрачности. Все результаты очных и заочных туров есть на сайтах, можно посмотреть любой. Однако мы будем принимать решение по еще большей открытости всех олимпиадных процедур, материалов и работ победителей и призеров.
Но там ведь только баллы!
Виктор Садовничий: Бывают баллы, бывают и работы по некоторым предметам. Конечно, здесь процессу совершенства нет предела. И я согласен с министром, что над процедурой проведения олимпиад надо работать. Еще раз подчеркну, что олимпиады должны быть более строгими, качественными и более высокими по научному уровню.
Правда, что одну из своих премий вы отдали пятерым талантливым студентам?
Виктор Садовничий: Да. Мне присуждена еще одна премия, и я тоже отдам ее студентам. Уже присмотрел - кому именно.
Синус и косинус
В одном из первых указов, который подписал президент Путин, предлагается создать в России концепцию математического образования. Почему именно математика?
Виктор Садовничий: Она лежит в основе образования. Если у нас все будет хорошо с математикой, то с остальными науками - физикой, химией, биологией, да и с гуманитарными науками - тоже. Потому что математика - это способ размышлять, доказывать, строить алгоритмы. И в прежние годы у нас было высочайшее качество математического образования. Министр образования Елютин, например, в свое время требовал, чтобы математику в технических вузах преподавали профессионалы, окончившие университеты. Может, инженер, окончивший технический вуз, неплохо знает математику, но этого мало. Я, как математик, могу стихи слагать, рассказывая о каких-то понятиях из своей сферы. Можно просто сказать, что производная синуса - косинус, а можно рассказать, как люди к этому пришли, как ошибались, доказывали, вспомнить Ньютона и Лейбница.
Начинать работу надо со школы, где нужно выделять достаточное количество часов на математику. А у нас сейчас преподавание геометрии вообще потеряно. Перед хорошим учителем стоит задача - научить ученика на добротном материале рассуждать, доказывать, размышлять, опровергать. Конечно, здесь роль учителя русского языка не менее важна, чем роль учителя математики.
Еще о школе: не стоит преподавать что-то простое из высшей математики за счет потери глубины обучения на элементарном материале. Преподавателю легко вести семинар или урок, давая каждый раз новые темы и поверхностно разбирая их. Гораздо труднее углубиться, решать задачи и тщательно изучать материал. Но в школе должно быть только так.
Может быть, даже отказавшись от каких-то тем?
Виктор Садовничий: Я не против азов высшей математики в школе, но против того, чтобы изучать темы поверхностно. Может быть, для тех, кто интересуется математикой, в школах должны быть дополнительные занятия. А на уроках все темы надо разбирать глубоко. Учитель должен уметь это делать.
Конечно, хорошо, когда у школьного учителя университетское образование. В России три четверти университетов готовят школьных учителей, и среди пединститутов тоже есть сильные вузы. Так что нападки на пединституты не всегда обоснованы. Но беда в том, что хорошие выпускники не всегда идут в школу из-за низкого статуса профессии и невысокой зарплаты. Особенно это касается сельских школ. Я - председатель жюри конкурса "Учитель года" и вижу, что иногда сельские педагоги дают более глубокие знания, чем городские.
- У меня пока только один внук Антон учится в школе, остальные - еще маленькие,- рассказывает Виктор Садовничий. - Антон - во втором классе обычной школы. Учится хорошо, математика ему дается легко - я вижу, что есть способности. Туда же пойдет и другая внучка. Школа хорошая, учителя сильные.
Иногда спрашивают: вся семья Садовничих - сплошные математики, а исключение будет? Может быть. Есть еще два маленьких внука - одному два года, другому полтора. Но внучка, которая пойдет в школу, уже тоже проявляет интерес к математике. Недавно мы, взрослые, сидим, разговариваем. Даша поднимает руку, спрашивает: "Объясните, чем математика отличается от механики?"
Представляете, на каком уровне приходится рассказывать о таких сложных вещах! Говорю: есть модели, есть абстрактные доказательства. Она внимательно слушает. Понимает или нет - не знаю. Но для того чтобы задать такой вопрос, ребенок должен уметь замечать и делать выводы. Можно ведь думать, что механик - это тракторист или человек, который ремонтирует автомобили.
Наверное, сказывается семейная среда и генетика. На сколько процентов способности зависят от генетики? На мой взгляд, на 80.
Когда в школу пошли мои дети, я был очень занят: это время пришлось на пик моей карьеры - и научной, и административной. Я тогда не очень вникал в их школьные проблемы. Все трое моих детей пробовали учиться в спецшколе, но им всем оттуда пришлось уйти. Не из-за того, что было трудно, а из-за того, что все хотели сделать по-своему. Директора спецшкол потом передо мной извинялись, но все вышло к лучшему. Я сказал детям: "Где хотите, там и учитесь, раз в спецшколе не получается".
В результате все они оказались в самой обычной школе, по-моему, N 625.Туда я и ходил на собрания. В школе была железная дисциплина и очень сильная директриса. В итоге - дети закончили школу медалистами, и я, конечно, был очень доволен. Cейчас они на очень хороших траекториях: профессора, доценты - все преподают.
Сейчас в основном читаю историческую литературу. Вот недавно вышло собрание сочинений А.А. Зиновьева. Сейчас читаю его "Логическую социологию". Интересно.
Есть ли умение убеждать? Убеждать научно - наверное, есть. Но в жизни я не спорщик, я скорее предлагаю посмотреть, у кого что получится. И своими результатами я многих убедил.