Михаил Захарович, вы в свое время создали и руководите по сей день закрытым акционерным обществом. Это учреждение не государственное, частное. В нем можно лечиться только за определенную плату?
Михаил Каплан: Нет. К нашему лечебному учреждению прикреплено 270 тысяч жителей Северо-Восточного округа. Они получают у нас все виды стоматологической помощи бесплатно по программе ОМС. А пенсионеры и инвалиды получают бесплатно ортопедическую помощь.
Остальные за нее платят?
Михаил Каплан: Платят, потому что бесплатная ортопедическая помощь работающим не входит в программу ОМС.
Но если в вашей частной клинике можно лечится бесплатно, то объясните, какая разница между вашей частной и соседней государственной. Вот я с улицы, могу прийти к вам и получить бесплатную стоматологическую помощь? Или мне нужно идти в свою районную стоматологическую поликлинику?
Михаил Каплан: Приходите. Но имейте при себе паспорт и полис ОМС. Вся помощь, кроме ортопедической, вам будет оказана. Но это потому, что у нашего лечебного учреждения есть договор с Фондом ОМС.
Это правило для всех частных лечебных учреждений?
Михаил Каплан: К великому сожалению, это не так. Далеко не все частные клиники имеют договор с Фондом обязательного медицинского страхования.
Почему?
Михаил Каплан: Оплата труда из Фонда ОМС мизерная. Далее. Государственная поликлиника при выполнении госзаказа финансируется по всем статьям. Частные клиники, которые участвуют в программе ОМС, финансируются только по двум статьям - фонд заработной платы и начисления на нее. Кроме того, для частных клиник действуют квоты, превысить которые мы не имеем права.
Что такое квота в нашем случае? Это некий финансовый ограничитель. Например, мне планируют на квартал определенную сумму денег. Вот из расчета этой суммы я могу принимать обратившихся ко мне пациентов. Выйти за пределы данной суммы мы не можем. По той простой причине, что труд наших сотрудников не будет оплачен. В государственных поликлиниках принцип иной: оплата идет по факту выполненной работы. Чем больше они примут пациентов, тем больше получат денег.
А вы можете принять больше? Ваши мощности, в том числе и кадровые, это позволяют?
Михаил Каплан: Наше лечебное учреждение обладает большими возможностями, как техническими, так и кадровыми. Прием ведут специалисты высшей категории, кандидаты наук, доценты, профессора. Они прошли стажировку в лучших клиниках страны и зарубежья. Мы оснащены самым современным оборудованием, владеем лучшими технологиями и методиками. У нас действует свой имплантационный центр.
Такой, в котором можно обзавестись, согласно рекламе, новыми зубами за час?
Михаил Каплан: Намек понял. Но это лихая реклама. Имплант действительно можно поставить за 15-20 минут. Но потом пациент должен примерно от трех до шести месяцев ждать, пока можно будет начать само протезирование.
Лечение зубов, протезирование - процесс сложный. Несмотря на все современные технологии, стоматологическое кресло малопривлекательно. Человек боится боли, и ему далеко не безразлично, в кресло какого специалиста он попадет. Скажем, он выбрал вашу клинику, а ему от ворот поворот, потому что у вас кончилась квота на это полугодие. И на этого пациента уже денег нет, а платить из своего кармана очень накладно. Как быть?
Михаил Каплан: С такими случаями мы сталкиваемся постоянно. Если пациент приходит с острой болью или это человек преклонного возраста, инвалид, то мы никогда не отказываем в помощи. Но по большому счету пора менять отношение к частным лечебным учреждениям, о чем мы постоянно говорим в самых разных инстанциях. Пока, похоже, нас не слышат. А ведь без решения этой проблемы нельзя всерьез говорить о том, что российский пациент имеет права выбора врача и лечебного учреждения.
Не секрет, многие лучшие специалисты трудятся именно в частном секторе. Не стану здесь объяснять, почему именно так. Это факт, с которым нельзя не считаться. А вот сделать такого специалиста доступным для каждого, кто в этом нуждается, вполне возможно. При условии иного отношения со стороны государства. Тем более, что лечебное учреждение такого типа, как наше, выгодно для государства.
Почему?
Михаил Каплан: Да потому, что его оснащение, хозяйственные затраты, медикаменты, материалы для изготовления протезов, оплата труда специалистов, обслуживающего персонала производится из собственных средств. Кроме того, чтобы получить госзаказ, наши учреждения, в отличие от государственных, проходят тендер. И уж если мы его выиграли, то совершенно не логично ограничивать объем нашей помощи квотами. Выгодно со всех точек зрения, чтобы госзаказ на нашу работу не был ими ограничен. Тем более, что госзаказ предусматривает оплату только - как я уже говорил - по двум статьям: деньги по квоте идут на зарплату и начисления на нее.
Если все так очевидно, почему же до сих пор этот простой, казалось бы, вопрос не решен?
Михаил Каплан: Выскажу предположение. Скорее всего, Фонду обязательного медицинского страхования безразлично, войдут частные лечебные учреждения в его, ОМС, орбиту или нет. Все уповают на добровольное медицинское страхование. А оно, и это надо признать, не популярно среди россиян, стоит немалых денег. А может, и вовсе не так уж и необходимо. Если человек захочет пойти в частную клинику, он просто заплатит за прием в ней. Формы собственности лечебного учреждения не должны быть препятствием в оказании медицинской помощи населению.