В новой картине Балабанов пропел апокалиптическую отходную нашему миру. Сюжетный ход стар как кино: некая группа собирается вместе и отправляется в путь в поисках некоего Счастья. Едут к зоне между Питером и Угличем, где, по слухам, была авария на атомном объекте, установилась вечная ядерная зима, и там есть колокольня, дарующая избранным счастье. Откровенно условный сюжет мог бы заинтриговать, если бы за ним стояла сколько-нибудь глубокая идея. Он мог бы стать притчей или апокалиптической фэнтези с философской подкладкой. Но все обошлось. Сюжетный посыл так посылом и остался, не найдя развития. И в таком исполнении философемы героев напоминают россказни темной странницы Феклуши из "Грозы" Островского о людях с песьими головами: нас пугают, напоминают о страшных предсказаниях майя и о том, что ближайший декабрь станет для мира последним. Но это не страшно, а неумно и банально, и слушать это скучно.
Балабанов, как никто, умеет создать депрессивную среду для своих фильмов. Она у него едва ли не более выразительна, чем типажи. В новой картине покрыты черным саваном целые здания, все производит впечатление страны безнадежно разрушенной, доскрипывающей свой век в прахе и тлене, не имея сил уповать на что-либо, кроме высших сил и фатума. Немногие персонажи картины - некий срез российского социума, где главный, самый деятельный - Бандит в своем джипе с бандитским номером 001. У него все схвачено, любому постовому он предъявит нужный документ, любому охраннику знает что соврать. Есть Музыкант - хорошо потасканный субъект, который иногда принимается бренчать на гитаре и фальшиво петь гнусавым пропитым фальцетом (иностранный зритель с изумлением узнает, что эта катастрофа вместо музыки, по-видимому, находит в России спрос: Музыкант вскользь упоминает гастроли и надоевших фанов). Есть невнятный Матвей со стариком-папой. Появится уличная проститутка, сбежавшая с философского факультета, потому что на философов нет спроса, а больную маму надо кормить.
Этот фильм похож на пустоты, оставленные слежавшимся вулканическим пеплом там, где были тела живых обитателей Помпей. Он как бы застыл во времени, из него выветрилась жизнь, и можно считать, что это и есть образ сегодняшней России, где если что и еще теплится, то - свечки перед образами. Поминальные свечки по целой стране. Хотя, если вспомнить предыдущие трактовки режиссером иных пластов российской истории, - что тут, собственно, поминать!
Как любая разбухшая метафора, фильм оставляет свободу для трактовок. Эпизодическая женщина в белом халате, следящая за осциллографом, как за чем-то важнейшим в ее жизни, - похожа на человека. Медбрат, которого Бандит звезданул по кумполу, - тоже делает свое человеколюбивое дело. И даже гаишник, тормознувший бандитский джип, вполне человекообразен. Хотя как раз здесь автор отступает от правды жизни: никакой гаишник не рискнет тормознуть джип с номером 001, - это уже человеческий подвиг, который в концепции фильма, насколько я понимаю, не предусмотрен. А что означают эти люди, случайно мелькнувшие среди уродов, - знак надежды или режиссерскую небрежность, - судить не берусь.
В эстетику фильма важным элементом входит музыка. Еще в "Кочегаре" Балабанов подложил фоном старую попевку композитора Дидюли, чтобы создать предельный дискомфорт для зрителя. Попевка монотонная, резкая и вполне бездарная, хотя и была по глупости выдвинута критиками на премию "Белый слон". Она сверлила ухо, как комар, которого хочешь прихлопнуть, но невозможно - саундтрек! В фильме "Я тоже хочу" таких попевок уже очень много. Когда Музыкант сует Бандиту диск, чтобы зарядить в автомобильный плеер, заранее внутренне сжимаешься: сейчас этот road movie превратится в пытку. И действительно - благодаря музыке фильм побил все венецианские рекорды: с него искушенная итальянская публика побежала уже на пятой минуте. В этой музыке было три отличительные особенности: она резка, бездарна и технически очень плохо записана. Поэтому люди хотя бы с начальным музыкальным слухом ее не переносят и обращаются в бегство. Музыка возникает без повода и нужды, но исправно заглушает диалоги, так что мне пришлось обратиться к английским субтитрам - весьма, надо сказать, приблизительным. Если же нет музыки - есть адовы скрипы, трески, удары судеб и уханье сов.
Большая часть действия - это дорога, жуткие песни из автомобильного динамика, непрерывно потребляемая водка и рассказы Бандита о том, кого, как и при каких обстоятельствах он убил. Прозорливо подмечена смычка криминала и душеспасительной веры в сознании людей. Цепочка такая: убил - пошел в церковь, исповедался, причастился, грехи отпущены - можно снова убивать.
Финал протекает в тишине, когда мир уже изнурен, от него остались только силуэты порушенных домов, остов церкви, где еще волшебным образом горят свечи, и трупы рвавшихся к счастью героев. В этом трагическом финале автографом появится еще один персонаж, который отрекомендуется Кинорежиссером и членом Европейской киноакадемии, и ясно, что Кинорежиссеру, как Феллини в "Восьми с половиной", нечего сказать. Но, в отличие от Феллини, - действительно нечего.
При появлении Кинорежиссера зал впервые за полтора часа расхохотался. По-моему, это был обидный для фильма смех.
Первый нашумевший фильм Балабанова назывался "Про уродов и людей" - режиссер еще оставлял людям хотя бы гипотетическое место в своем миропонимании. "Я тоже хочу" - уже ничем не замутненная эманация идеи тотальной мизантропии. По крайней мере, в рамках отдельно взятой земной территории. С возрастом и жизненным опытом идея крепнет, доходит до абсолюта: уроды - все. Себя режиссер из этого ряда не исключает - потому и выводит фигуру члена Европейской киноакадемии, бессильно скукожившегося вопросительным знаком у ног Бандита.
На финальных титрах зал довольно дружно гудел: бу-у-у! Были и отдельные аплодисменты - скудные и недолгие. Судьбу фильма в "Горизонтах" предсказать не берусь: я эту программу не смотрел. Вполне возможно, остальные картины там хуже.