"Вот это 4+, это 12+, это 16+, ну, а это - уже 98 с двумя плюсами, как минимум!.." Видимо, законопослушание сыграло со мной дурную шутку. В каждом слове актера или актрисы, пришедших на программу, в тексте песен, которые они распевали, я искал нарушение закона, который неминуемо накажет виновных. Виновных за растление детей с помощью информационной и художественной продукции. Моя бдительность была продиктована еще и тем, что мы в Московском театре мюзикла накануне долго обсуждали, под какие возрастные ограничения попадает наш первый спектакль "Времена не выбирают", где в первом акте один американец появляется с сигарой, герои в Новогоднюю ночь пьют шампанское, а во втором действии героиня кончает с собой из-за несчастной любви, - замечу, значительно красивее, чем Анна Каренина в одноименном романе Л.Н. Толстого. Наши юристы, чтобы не было проблем, сразу сказали: "18+, - и к нам никто не подкопается!" Но среди более чем шестидесяти тысяч зрителей, которые уже посмотрели наш спектакль, было много старшеклассников и старше классниц, которые приходили на "Времена не выбирают" с родителями, - и никто ни разу не предъявил нам упрека в аморальности, в нарушении неких общепринятых этических норм. Не думаю, что наш спектакль произвел на их психику и представления о добре и зле более разрушительное воздействие, чем путь от "Горбушки", рынка электроники и аудиовидеопродукции, до Театра мюзикла. Но юристы гнули свое: "Зачем рисковать, кому надо платить штрафы, тем более когда никто не понимает, что конкретно запрещено показывать разным группам детей и подростков". Спор стал еще острее, когда мы стали обсуждать возрастные ограничения для нашего нового спектакля "Растратчики", - этот мюзикл сочинили Максим Леонидов (музыка) и Александр Шаврин (либретто) по повести классика советской литературы Валентина Петровича Катаева. Действительно, его, похоже, нельзя показывать даже бакалаврам - там крадут казенные деньги и тратят их на женщин легкого поведения, табакокурение и водкопитие, а также на то, чтобы породниться с недобитыми белогвардейцами и аристократами. "18+, - настаивали юристы, - и ни годом меньше!" Естественно, не желая терять публику 16+, я пытался напомнить, что Катаев - классик, что повесть, которую он написал в лихие нэповские годы, по фривольности не превосходит ни "Тихий Дон", ни "Мастера и Маргариту".
Я сознательно выбирал произведения, которые сегодня могут изучать в школьной программе подростки 14-15 лет. Школьная программа по литературе - если она составлена добросовестно, - не может не включать прозу и поэзию, которая неизбежно будет сообщать подрастающим поколениям нечто, что вызывает недовольный зуд наших законодателей и готовность превратить этот зуд в административные и даже - при желании - уголовные статьи у наших правоприменителей. Я честно изучил все законные и подзаконные акты, связанные с защитой "детей от информации, наносящей вред их здоровью и развитию", и пришел к достаточно грустному выводу. Ни во второй части статьи 12 Федерального закона от 29 декабря 2010 года N 436-ФЗ, ни в последующих поправках к нему, принятых Государственной Думой, ни в подзаконных актах правительственных ведомств нет ничего внятного, кроме, пожалуй, требования о том, где и как должна размещаться сама информация, предупреждающая юных зрителей и читателей, равно как и их родителей, о том минимальном возрасте, который возможен для просмотра того или иного фильма, телепрограммы или спектакля. Пять процентов от любой рекламной площади, - просто и понятно. В остальном - потемки. Какой районный судья будет разбираться в том, является ли В. Катаев большим или меньшим классиком, чем Мопассан, и в каком возрасте можно читать про Сонечку Мармеладову и Раскольникова? Напомню, на всякий случай, что Сонечка Мармеладова, чистейшее и просветленной души существо, была проституткой, а Раскольников зарубил топором двух пожилых женщин. А в каком возрасте можно читать газеты, рассказывающие не только о достижениях в капитальном строительстве на Дальнем Востоке, но и о насилиях и убийствах, об актах святотатства и прочем. А в каком возрасте можно допускать детей для просмотра новостей на основных телевизионных каналах? Неужели эти новости менее опасны для "здоровья и развития" детей, чем романы и повести Андрея Платонова, скажем.
Я ничего не стараюсь доводить до абсурда, хотя знаменитая советская присказка: "Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью", - не покидала меня, когда я пытался разобраться в том, что грозит мне лично и моим коллегам по театральному делу, если я не выполню те или иные запретительные установления. "Здоровье" и особенно "развитие" - в данном случае слишком широко трактуемые понятия, чтобы строго юридически описать возможный вред, нанесенный им той или иной интеллектуальной деятельностью. При всем моем уважении к российскому суду, не уверен, что квалификации судей и экспертов хватит для вынесения юридически корректных приговоров.
Искусство, как писал Гете, всего лишь "прихлебатель жизни". Оно не может нанести ребенку вред больший, чем сама жизнь. А жизнь, как известно, "груба". Это не мое определение - это сказала героиня Чехова, замечу, не самая скверная женщина на свете.