Госпожа Георгиева, Евросоюз выделил огромные суммы на помощь пострадавшим от конфликта в Сирии. Как они будут распределяться?
Кристалина Георгиева: На эти цели на сегодняшний день выделено 119 миллионов евро. Из них 60 процентов будут распределены внутри Сирии - во всех тех местах, где страдают люди, вне зависимости от того, в каких регионах они находятся и кто руководит этими регионами. Остальные 40 процентов - для беженцев. Нужно понимать, что проблемы беженцев - это очень серьезный риск для всего региона. В Сирии проживают 500 тысяч палестинцев, почти девяносто тысяч иракцев. Эта страна предоставила им убежище, и они переживают нынешний конфликт еще тяжелее, потому что им некуда идти, не к кому обратиться. Если они присоединятся к потоку сирийских беженцев, который идет в Ливан или Иорданию, то это может стать фактором дестабилизации обстановки в этих странах, где на сегодняшний день удается сохранять деликатный баланс между местным населением и палестинцами. Мы стараемся больше помогать внутри Сирии, чтобы люди оставались в стране. Недавно в Москве я обсуждала эти проблемы с новым главой МЧС России Владимиром Пучковым. Мы говорили о том, что гуманитарная помощь должна быть нейтральной, не связанной с политикой, она должна зависеть от нужд людей, а не от их религии, политических взглядов, цвета кожи и так далее. И в российском МИДе я нашла понимание в том, что касается важности соблюдения международного гуманитарного права.
Даже самое серьезное природное бедствие легче, чем конфликт, поскольку в первом случае все пострадавшие поставлены в одинаковые условия, а у конфликтов есть две и даже больше сторон. Законы войны должны соблюдаться обеими сторонами - и правительственной армией и оппозицией. Важно, чтобы и те и другие осознавали свою ответственность перед людьми, и не стреляли в сотрудников гуманитарных организаций, врачей, спасателей. Об этом надо больше говорить, особенно в ситуации таких серьезных конфликтов. И в этом наши точки зрения совпадают. Мы знаем из нашего опыта, что, когда воюющие стороны не соблюдают международные законы, потом намного труднее лечить раны, нанесенные войной.
Это была ваша первая встреча с новым главой МЧС?
Кристалина Георгиева: В новой должности - да. Но мы встречались с ним, когда он был заместителем министра. Наша встреча была очень полезной. Мы не только обсудили конкретные оперативные вопросы, такие как очень тяжелая гуманитарная ситуация в Сирии. Мы говорили о дальнейшем расширении сфер сотрудничества на основе накопленного нами совместного опыта и с учетом того, как меняется мир, какие новые вызовы появляются в настоящее время. Мы все понимаем, что природные бедствия происходят все чаще и становятся более интенсивными, они сильно влияют в социальном и экономическом плане на жизнь в России, в европейском сообществе, в мире. И лишь ответов на произошедшие бедствия на сегодня недостаточно. Нам нужно расширять работу в области предупреждения, наблюдения, подготовки, совместных учений и так далее. Второе направление расширения нашего сотрудничества связано с осуществлением гуманитарной помощи, поскольку Россия очень активно действует на этом направлении, и у нас в Европе есть хорошие традиции - двадцать лет гуманитарной помощи со стороны Еврокомиссии. У нас с Россией есть Административная договоренность о сотрудничестве, взаимной помощи и авиационной поддержке при реагировании на чрезвычайные ситуации от 25 июня 2008 года. Вопрос в том, как в 2012 году мы можем ее усовершенствовать с точки зрения дальнейшей работы, где мы можем углубить наше сотрудничество.
Евросоюз присутствует практически во всех зонах бедствия и конфликтах. Каков бюджет этой помощи? Как вы работаете внутри ЕС и как - за пределами союза?
Кристалина Георгиева: Гуманитарная помощь предназначена только для государств вне Европейского союза. И обычно она предоставляется беднейшим странам. В прошлом году было сделано исключение для одной развитой страны - Японии. Когда случилось землетрясение, мы предоставили японскому "красному кресту" десять миллионов евро, потому что масштабы разрушений были огромными. Всего в прошлом году мы выделили один миллиард сто миллионов евро на гуманитарную помощь. Их адресатами были 120 миллионов пострадавших от конфликтов и природных бедствий по всему миру. А внутри Евросоюза мы используем два механизма. Во-первых, "фонд солидарности" - это помощь в размере до одного миллиарда Евро, которая предоставляется странам, пострадавшим от природных бедствий в такой степени, что они не могут сами справиться с нанесенным ущербом. Во-вторых, механизм гражданской защиты Европейского Союза, в рамках которого помощь предоставляется не в денежной форме, а необходимыми вещами. В нем участвует 32 страны: 27 членов ЕС и пять добровольно присоединившихся к этой системе европейских государств. Мы также поощряем, когда государства-члены ЕС используют средства из структурных фондов, в частности "Фонда сплочения", созданного для поддержки отстающих в развитии регионов, для предотвращения таких угроз. Кстати, механизм гражданской защиты ЕС также может быть привлечен для оказания помощи третьим странам. Возвращаясь к гуманитарной помощи, стоит отметить самое главное: в более чем сорока странах, в которых есть горячие точки, или конфликтные ситуации, или высока угроза природных бедствий, в очень тяжелых условиях, иногда рискуя своей жизнью, работают наши люди. Они находятся на местах, взаимодействуют с гуманитарными организациями, и благодаря этому мы можем сигнализировать о гуманитарной катастрофе до того, как новость об этом распространится, узнать, какие районы больше всего пострадали, кто больше всех нуждается, и оперативно направить туда нашу помощь.
А как европейцы в нынешней тяжелой экономической ситуации относятся к такой масштабной помощи другим странам?
Кристалина Георгиева: Самое интересное, что именно сейчас - в момент кризиса - увеличилось число европейцев, которые поддерживают предоставление такой помощи. Если, согласно опросу, проведенному в 2010 году, сторонников помощи было 79 процентов, то в 2012 году - 88 процентов. Эти цифры свидетельствуют о том, что кризис сделал европейцев более отзывчивыми. Люди, когда им тяжело, больше сочувствуют тем, кто в беде.
Вы создаете новую систему по предупреждению бедствий. В чем она заключается?
Кристалина Георгиева: Мы разработали новое законодательство, в котором повышается роль подготовки, предупреждения и сокращения рисков. Предполагается, что все государства-члены Евросоюза к 2016 году будут иметь перечень всех своих рисков и системы реагирования именно на эти риски. В будущем, при предоставлении инвестиций из структурных фондов под долгосрочные проекты, страны должны будут предусматривать действия в случае изменения климата и других условий, которые могут привести к бедствию. К тому же мы используем все возможности Европейского космического агентства для наблюдения за земной поверхностью, морскими и океанскими акваториями, и оповещения центра мониторинга при обнаружении признаков чрезвычайных ситуаций. Еще один важный вопрос - стандартизация оборудования, которое применяется в чрезвычайных ситуациях. В нашем механизме, как я говорила, участвует 32 государства, и сейчас мы уже имеем около 140 стандартных модулей для реагирования при чрезвычайных ситуациях. Они являются собственностью государств, но зарегистрированы на европейском уровне. Например, случилось наводнение, и нужны помпы. Мы говорим, что направляем два модуля, и страна-получатель уже сразу знает, какое оборудование будет содержаться в этих модулях.
А есть такие модули с Россией?
Кристалина Георгиева: Именно таких нет. Но я точно знаю, что в России имеются высокотехнологичные средства реагирования, ведь у вас очень большая территория и вам приходилось иметь дело с самыми разными чрезвычайными ситуациями. Например, при борьбе с пожарами необходимы квалифицированные команды летчиков, хорошие самолеты и вертолеты, спасательные отряды. Я это знаю, т.к. мы сотрудничаем под эгидой ООН для того, чтобы европейские и российские специалисты могли работать вместе. Но надо признаться, что ни в Европе, ни в мире мы не находимся на том уровне подготовки и стандартизации, на котором надо быть, имея в виду тенденцию к увеличению частоты и интенсивности бедствий. От нас всех требуется еще больше работы. И в нашем сотрудничестве с Россией мы обмениваемся самым лучшим опытом.