На прошлой неделе Госдума приняла в первом чтении законопроект, вызвавший острую реакцию и в обществе, и в церкви, и даже во властных кругах. В сводках новостей к нему прилип ярлык "ювенальной юстиции". Теперь многие в обществе понимают этот термин, как право чиновника входить в семью без стука. И людям становится страшно.
Тем не менее есть надежда, что все образуется. Как сообщила "РГ" юрист, специализирующая на семейном праве, Виктория Пашкова, в ходе "круглого стола" в Госдуме законодатели пообещали внести коррективы в проект с учетом разумных замечаний экспертов. Сбор предложений начался. Общее направление советов таково: силовых полномочий у чиновника при вмешательстве в чужую семью должно быть меньше. Зато надо добавить ему социальных рычагов. Скажем, чтобы можно было оказывать материальную помощь многодетной семье, ускорять оформление положенных льгот, выделять путевки на море. Или помочь устроить ребенка в детский сад. Вот для чего нужен патронат, если по-хорошему.
Кто будет возражать, если к нему придут с помощью, а не попытаются наводить порядки и командовать на кухне. Вся беда в том, что общество слишком хорошо знает, как наши чиновники порой увлекаются принудительными мерами. Зато под добрые дела руки иных деспотов-столоначальников не заточены. Поэтому еще несколько месяцев назад незнакомый широкому кругу термин "ювенальная юстиция" стал серьезным раздражителем для массовой аудитории. В Госдуме же состоялся серьезный разговор по поводу законопроекта на одном из "круглых столов". Кроме представителей обеих палат, в том числе депутатов и сенаторов, в дебатах участвовали чиновники, члены Общественной палаты, правозащитники, независимые эксперты.
Как пояснила заместитель министра образования и науки Наталья Третьяк, разработанный ведомством законопроект направлен на защиту детей, проживающих в семьях, находящихся в кризисной ситуации. Сам социальный патронат представляет собой индивидуально-профилактическую работу органов опеки и попечительства. Его предлагается устанавливать, когда семья оказалась, выражаясь чиновничьим языком, в социально опасном положении. По проекту такой патронат может быть добровольным: по заявлению и с согласия всех заинтересованных лиц, включая ребенка, достигшего 10 лет. Также ввести "внешнее" чиновничье управление в семье могут по решению суда, когда при рассмотрении дела об ограничении или лишении родительских прав он не находит достаточных оснований для "разжалования" мамы и папы. Спору нет, есть семьи, из которых детей надо спасать. Однако даже в более гуманных странах ювенальная юстиция превращается в монстра. Участница "круглого стола" из Норвегии рассказала, что социальный патронат практикуется в 22 странах Европы, и там в отношении каждого пятого ребенка принимается решение об изъятии из семьи. Вряд ли нам стоит перенимать такой опыт. По словам Виктории Пашковой, в ряде субъектов, реализующих пилотные проекты, у органов опеки и попечительства зачастую возникал субъективный подход в делении семей на плохие и хорошие. "Многие участники справедливо заметили, что в нынешнем виде положения законопроекта не решают конфликта интересов между автономностью семьи и правами ребенка и не обеспечивают их баланса, - рассказывает Виктория Пашкова. - Множество нечетких, размытых и неопределенных понятий и формулировок создают условия для злоупотреблений и необоснованного вмешательства в семью, для принятия неправильных решений, за которые не предусматривается никакой ответственности". Правоведы высказали депутатам свои предложения. "Необходимо установление закрытого перечня оснований установления социального патроната и лишение субъектов РФ полномочий по принятию самостоятельных законов, - говорит Виктория Пашкова. - Помимо прочего предлагается наделение родителей самостоятельным выбором уполномоченной организации по оказанию того или иного вида помощи из числа предложенных".
Проект закона о социальном патронате косвенно бросил тень на другую ювенальную юстицию, которая успешно развивается много лет: работу судов с несовершеннолетними, нарушившими закон. Подростками-нарушителями занимаются специальные составы судей, а также психологи, педагоги, социальные работники. Практика показала: там, где используют ювенальные технологии, преступность среди подростков сокращается. Но из-за путаницы с терминами, развитие таких программ тормозится.