Словом, на этот факультет я пришел учиться в буквальном смысле слова. Журналистике я учился так. Задний стол у окна в нашей большой аудитории занимал человек, которого звали Андрей Альтов. Несмотря на очевидную молодость и некоторую легкомысленность, он уже был главным редактором. Альтов ставил на стол мощный черный портфель, доставал из него общую тетрадь в клеточку, отгибал металлические скобки, скреплявшие листы, бережно извлекал серединную часть и, укрывшись за портфелем от глаз преподавателя, выводил вверху этого сдвоенного тетрадного листа название газеты, главным редактором которой он был уже тогда и является сегодня - "Утро жизни".
Почему газета называлась именно так и кто назначил Альтова главным редактором - я не знаю. Но то, что он выдающийся главный редактор, я готов поклясться и сейчас. В течение лекции каждый из нас получал от него записку с просьбой написать в "Утро" заметку на ту или иную тему. Иногда тема не обговаривалась. Альтов просто просил написать о том, что волнует. Волновать могло все, что угодно: от очередной пьянки в общаге до высылки из страны Солженицына. К концу второй пары Альтов собирал заметки и переписывал их от руки в тетрадный лист, на котором уже появлялись рубрики, заголовки и шапки. К третьей паре газета была готова и пускалась по рукам. После лекций она вывешивалась в общаге. И так каждый день, включая субботы и воскресенья. Издание было первой в стране ежедневной газетой.
Именно в "Утре жизни" я научился писать заметки, репортажи, интервью, очерки, научился редактировать их. Научился работать специальным и собственным корреспондентом. Это когда мы закончили факультет и разъехались по стране. "Утро" продолжало выходить. Альтов печатал его уже на машинке и рассылал по почте бывшим сокурсникам. Я был собкором "Утра" по Дальнему Востоку.
Мы выпустили более десяти тысяч (!) номеров "Утра жизни". Эта рукописная газетка помогла нашему удивительному курсу не расстаться после окончания учебы. Каждый год мы собирались вместе. Сплавлялись по речкам, жгли костры на далеких озерах, а десятилетие, двадцатилетие и тридцатилетие курса отмечали на нашей родине - в Свердловске, в общаге на улице Большакова.
Мой курс научил меня писать заметки и ездить в командировки, смотреть и понимать хорошие фильмы, читать хорошие книжки и вообще любить талантливое Слово. На нашей общей книжной полке всегда были Пушкин и Баратынский, Бунин и Олеша, Платонов и Булгаков, Фолкнер и Хемингуэй, Цветаева и Ахматова, Пастернак и Мандельштам, Окуджава и Высоцкий... Потом появился Бродский. По вечерам мы собирались в нашей общаге в комнате Тани Черепановой и при свечах на стареньком проигрывателе слушали ее виниловые пластинки с потрясающими записями мировой классики. Именно там я впервые услышал Второй концерт Рахманинова, Шопена, Малера, Стравинского...
Боря Кортин научил меня вести журналистские блокноты, Игорь Литвиненко привил вкус к импрессионистам, у Миши Любарского и Саши Скорынина я учился снимать, у Вити Хлыстуна - играть на гитаре и вести застолье, у Адама Погарского - сочинять первую строчку материала...
Это была моя вторая - после мамы и папы - семья, которая и по сей день воспитывает и поддерживает меня, как тогда - "Утром" нашей жизни.