Впервые за много лет театр стал постоянным участником "Золотой маски": недавно увез премию за "Любовь к трем апельсинам", теперь претендует на премии с оперой-буфф Россини "Граф Ори" и "Борисом Годуновым". Оба спектакля демонстрируют столичный музыкальный уровень и умные сценические решения, оба амбициозны. Балетную труппу возглавил Вячеслав Самодуров, в прошлом премьер Мариинского театра и лондонского "Ковент-Гарден". И Екатеринбург стал центром интересных международных инициатив, одним из законодателей новых веяний в балете. Плодотворность нового курса уже доказали первая премьера Самодурова на Урале - Amore buffo на музыку "Любовного напитка" Доницетти, а также основанная им dance-платформа - экспериментальная площадка для молодых хореографов. А о последнем его опыте - балетной импровизации H2O, показанной в цехе одного из заводов в рамках "Уральской биеннале", сообщили уже и мировые телеканалы.
Шесть лет назад директор театра Андрей Шишкин приехал в Екатеринбург из Уфы. Ему есть что сравнивать, и мой первый вопрос связан с особенностями театрального дела в разных городах страны.
Что огорчило в новом для вас театре и что порадовало?
Андрей Шишкин: В Уфе все шло хорошо: мы номинировались на "Золотую маску", выезжали на гастроли в Италию и Египет. Но Екатеринбург - принципиально иной. Он - столичный: более напористый и амбициозный, здесь не спят. Я увидел мощный город с богатейшей историей и культурой, с иным подходом к жизни и к театру. В Уфе иногда было ощущение Северной Кореи: нужно было все согласовывать и обо всем рапортовать. Не было обсуждений, разборов, "тусовок" - не было театральной среды. Здесь все иначе: меня заставили сшить смокинг, объяснили, что я должен бывать не только на мероприятиях нашего театра, но и на чужих событиях. Здесь есть жизнь - вечерняя, общественная. А сам театр был в тяжелом состоянии: развивался конфликт, люди ходили вокруг с плакатами. Артисты в театр шли как на работу: отпел - и нет его. Никто не верил, что может что-то произойти хорошее. Отказывались от партий: "не моя тесситура". Выхожу на первую встречу с коллективом, говорю о планах доказать в министерстве культуры, что на эти зарплаты невозможно жить, - мне в ответ кричат: "А вы понимаете, что на эти зарплаты невозможно жить?!". Меня просто не слышат! Мне повезло: министерство культуры помогло нарастить и штат, и бюджет театра, фонд зарплаты увеличился на треть. А потом появился и правительственный грант.
Стали больше ездить в зарубежные гастроли, и люди не сразу поняли, что это необязательно финансовая подпитка - но и умение мобилизоваться в экстремальной ситуации, преодолевать усталость от долгих переездов и компенсировать эти потери аплодисментами новой публики. Это возможность встречи с другими режиссерами, дирижерами, импресарио, критиками... Ситуация изменилась: актеры рвутся петь, причем в первом составе. Я считаю, это победа: люди хотят проявить свои актерские амбиции. Финансовый вопрос как бы ушел на второй план. Подчеркиваю: "как бы", здесь нельзя успокаиваться - я это прекрасно понимаю.
Первые годы было безумно трудно, много людей пришло и ушло, пока мы смогли создать более работоспособный механизм. Теперь в день премьеры "Бориса Годунова" здесь уже работают прилетевшие из Лондона режиссер и художник "Летучего голландца", который выйдет в сентябре 2013 года. При этом висит приказ о премьере 16 мая "Отелло" и приезжает художник балетной премьеры 1 марта. Мы знаем, что с нами будет через год: параллельно идет работа над тремя-четырьмя спектаклями.
Почему часто менялись главные дирижеры?
Шишкин: К приходу Михаэля Гюттлера мы не были готовы: он привык к иному уровню оплаты труда и к тому, что не нужно вникать в проблемы театра - и без него все работает. Но ничто не работало, а дирижер стоил нам таких денег, что хор просил его уехать: людей раздражало такое неравенство. На Гюттлера это произвело сильное впечатление, и он с горечью расстался с театром. Появился Сергей Стадлер, но он не выполнял функции главного - приезжал и уезжал. Пригласили Фабио Мастранжело, но театр его особенно не интересовал - он строил свою биографию, занимался другими проектами, его надо было ловить по всему миру, спектакли выходили сырыми.
А не возникает подобная ситуация с нынешним главным дирижером - Павлом Клиничевым, который, в первую очередь, дирижер Большого театра?
Шишкин: Клиничев - человек системный. Он понимает, что проблему нужно решать здесь. Он помог выстроить театр изнутри и работать по четко разработанным планам - спевок, репетиций, вводов... Он живет в Екатеринбурге по две-три недели в месяц. Появились другие сильные дирижеры, которые ведут текущий репертуар. Но должны быть и маэстро с именем - а у них неизбежно будут проекты в других театрах.
В Екатеринбурге сильная консерватория, и театр дал стране таких выдающихся дирижеров, как Колобов и Бражник, - вы используете ресурсы самого города?
Шишкин: У нас работает перспективный выпускник Уральской консерватории Антон Шабуров. Сильно омолодился и состав оперной труппы. Наши солисты поют и в мировых театрах: бас Михаил Коробейников недавно пел Базилио в Римской опере. Из Пермской оперы пришла Надежда Бабинцева, постоянная участница международных конкурсов.
Как развивается балетная труппа?
Шишкин: В ней было около сорока человек - а теперь 89. Пригласили Вячеслава Самодурова, и он принес массу идей - в частности, workshop, экспериментальных мастерских. Молодые балетмейстеры из Москвы, Петербурга и Германии воплотили с нашей труппой свои идеи - гала-концерт оказался очень интересным. Успешно реализована и утопическая, казалось, идея показать балет на заводе. Любопытная премьера намечена на март - "Тройчатка" в стиле трех веков: первый акт, XIX век, в хореографии Бурнонвиля, второй - XX - ставит голландец Ханс ван Манен, третий - XXI - Самодуров. Ведем переговоры с Уэйном МакГрегором. Вячеслав нас вывел на таких мастеров, о которых мы и не мечтали.
Квартирный вопрос?
Шишкин: С приходом нового мэра он обострился: у нас отняли несколько квартир, и мы бьемся за то, чтобы не отдавать остальные. Много квартир снимаем для артистов на открытом рынке. Платим за них, потому что научились зарабатывать. Театр давал 8 миллионов годового дохода, теперь - 55 миллионов.
У театра была репутация "лаборатории современной оперы". Будет ли продолжена эта традиция открытия новых произведений и композиторских имен?
Шишкин: Критики считали, что, едва придя сюда, я должен сразу выдавать уникальные названия - чем Свердловск всегда гордился. Но я понимал, что сначала надо поправить финансовое положение коллектива. И что до столетия театра предстоит решить массу проблем - в частности, заполняемости зала. Впервые на этой сцене поставлена "Любовь к трем апельсинам", впервые в России - "Граф Ори": это уже другой театр. До сих пор мы брали оперы, где партии соответствовали возможностям труппы - и тем ограничивали себя, отсекая многие оперные названия. Теперь у нас поют и гости - как в любом театре мира. Вскоре выпустим "Отелло", который здесь не ставился с сороковых годов. С новым "Борисом Годуновым" вернулись в театр Михаэль Гюттлер и Александр Титель. К Году Вагнера ставим "Летучего голландца", которого никогда не было в репертуаре. То есть в значительной степени стали другими, стали замахиваться на названия не популярные, а заведомо трудные.
Много ли гастролируете?
Шишкин: Были в Португалии, Италии, ЮАР... В прошлом сезоне - семь зарубежных гастролей. В новом году предстоят Китай, Анкара, Сараево, Киев, Бангкок, Тайвань.
...Столетие одного из старейших в стране оперных домов - событие культурной жизни всей России. Остается пожалеть, что гастроли в Москве, предполагавшиеся в ноябре, не состоятся: непомерно дорого...