Кто оценивает эффективность инвестиций РВК?
Агамирзян: Это может сделать только рынок. Согласно нашей стратегии, общий портфель фондов РВК должен быть безубыточным. При этом каждый конкретный фонд сам по себе может быть убыточным. Тем более может быть убыточной компания, проинвестированная этим фондом. Нужно понимать, что без риска успеха не бывает. Мы внимательно просматриваем все проекты, которые фонды готовы проинвестировать. Можем рекомендовать, но заставить фонд вложиться в ту или иную идею - нет. Нет и формального права запретить вкладывать деньги в тот или иной проект. РВК может только настоятельно не рекомендовать - такие случаи были. И к этому мнению всегда прислушиваются. У нас достаточно продвинутая служба экспертизы. Анализ, который она проводит, в силу разных издержек не всегда гарантирует, что проект будет успешным. А вот спрогнозировать провал специалисты могут с высокой долей вероятности.
Почему корпорация инвестирует в проекты не напрямую, а работает как "фонд фондов"?
Агамирзян: Когда она создавалась, была потребность в диверсификации видов бизнеса. Из всех государственных институтов развития мы единственный инвестор, работающий в двухуровневой модели. "Роснано" - занимается прямыми инвестициями, ВЭБ и его структуры - долговым финансированием. РВК дополняет "экосистему". У нас есть какое-то количество фондов, работающих по модели управляющих компаний, когда мы не имеем прямого влияния. Есть "дочки", которые самостоятельны в принятии решений, но политику их работы определяем мы. А есть фонды под прямым управлением - это два наших фонда, которые работают на международных рынках. Они инвестируют не очень много. Особенно, если сравнивать с фондами, работающими внутри страны. Но выполняют важную задачу - делают вложения в иностранные компании в интересах российской экономики. Например, с тем прицелом, что в перспективе эти компании будут реализовывать свои проекты на территории России. Такие инвестиции, как правило, осуществляются в синдикате с другими крупнейшими международными венчурными фондами.
То есть мы даем деньги в обмен на обязательства?
Агамирзян: Нет, ни о каких требованиях в этом случае не может быть и речи. Например, есть один проект в сфере альтернативной энергетики, где соинвесторами являются крупнейшие венчурные фонды Кремниевой долины, одна из крупнейших энергетических компаний, парочка грандов нефтяной отрасли и Google. В таком пуле требования вроде "мы даем деньги, а вы за это делаете то, что мы хотим" просто не проходят. Попасть в такой клуб считается честью. К тому же, участвуя в проекте, мы получаем доступ к технологиям и возможность для российских предприятий участвовать в производственных цепочках, которые сложатся, когда проект заработает. Другой пример таких вложений - компания, ориентирующаяся на производство микроэлектроники для глобального рынка. Она находится в США, но основной дизайн-центр - российский. То есть здесь будут созданы высокопроизводительные рабочие места. В этом наш интерес.
У РВК есть конкретный срок работы? Ведь выделенные корпорации 30 миллиардов бюджетных рублей когда-то закончатся?
Агамирзян: Сегодня стоимость чистых активов составляет уже не 30, а примерно 35 миллиардов рублей. Мы зарабатываем хорошую прибыль за счет размещения денег на депозитах, причем эти средства, по условиям размещения, работают на кредитование малого и среднего бизнеса. Постепенно эта часть будет уменьшаться, зато прибыль от работы фондов будет расти. В существующей модели мы сможем работать примерно до 2016 года. К этому времени хорошо бы начать получать прибыль от фондов. Никакого ограничительного срока работы РВК нет. Несколько лет назад у меня было мнение, что, решив свою задачу, государственный институт развития должен постепенно ликвидироваться. Но коллеги из минэкономразвития заняли позицию, связанную с тем, что экономика - это процесс, и со временем возникнут другие задачи, которые нужно будет решать. Даже на развитом технологическом рынке необходимо присутствие организации, которая занимается выявлением "провалов" рынка и сборкой в ручном режиме того, что позволит эти провалы закрывать.
Общий портфель всех проектов, проинвестированных фондами с участием РВК - примерно 125 за шесть лет. Какие самые любопытные из них?
Агамирзян: В портфелях фондов с нашим участием есть компании, работающие в различных областях, - есть и разработчики лекарств от рака, гепатита и других тяжелых заболеваний, технологии управления подвижными объектами, распознавания лиц, отпечатков пальцев, голоса.
Собираетесь ли вы создавать еще какие-то фонды?
Агамирзян: Рассчитываем, что до конца года появится еще два-три фонда.
В какие отрасли они будут вкладывать деньги?
Агамирзян: В качестве приоритетных были выбраны интеллектуальные и авиакосмические системы, альтернативная энергетика, сопутствующие ядерные технологии.
Почему именно эти сферы: есть конкретные проекты или эти отрасли интересны с точки зрения перспективы?
Агамирзян: Эти области включены в перечень стратегических технологий России. Дополнив отрасли, в которые мы уже активно начали инвестировать (IT, биотехнологии), они сформируют сбалансированную технологическую картину портфеля РВК.
Наша страна сегодня среди крупнейших поставщиков энергоресурсов и при этом один из крупных рынков сбыта. Шанс, что ситуация изменится, есть?
Агамирзян: Это не только шанс, это неизбежность. Россия относится к очень узкому кругу стран, которые способны производить высокотехнологичные решения. В современной экономике происходит сдвиг добавленной стоимости от производственных к инженерным процессам. В нашей стране достаточно много умных и квалифицированных людей, которые способны делать эту работу. При правильной организации бизнеса и мотивации, конечно. Вопрос в том, сколько времени займет создание этих условий. Безусловно, это сопряжено с рядом проблем, для обсуждения которых создана специальная площадка - форум "Открытые инновации", который скоро состоится. Здесь смогут высказаться на разных уровнях все заинтересованные стороны. К тому же, будут озвучены результаты аудита эффективности российских институтов развития, проведенной международной экспертной группой под руководством профессора Гарвардского университета. Думаю, мероприятие подобного рода станет также хорошей базой для обмена опытом с зарубежными коллегами. А дальнейшее развитие отечественных инноваций невозможно без широкой международной кооперации.