Из Петербурга приехала комиссия под председательством профессора Инженерной академии генерал-лейтенанта Веденяпина, признавшая выполненные работы правильными и подписавшая акт о приемке здания собора. Дважды падавший в ходе строительства донской казачий собор был практически готов. Собор стал настоящим памятником старорежимного российского долгостроя, по этому показателю став в один ряд с великими средневековыми храмами Европы. Правда, с одним малопривлекательным отличием: он снискал у казаков дурную репутацию "падающей башни".
Дважды храм обрушивался во время его возведения, а все последующие годы почти всегда пребывал в аварийном состоянии. 18 (30) мая 1805 года в праздник Вознесения Христа стала явью, вероятно, главная авантюра жизни войскового атамана ВВД Матвея Платова: при огромном стечении народа состоялось торжественное освящения места и закладки новой столицы донского казачества города Нового Черкасска, а также временного деревянного соборного храма в честь Вознесения Господня. В старой столице остался каменный Воскресенский собор, который славному войску надлежало затмить новым архитектурным шедевром, дабы был одним из самых высоких в империи, как слава казачья.
Выбор города был на редкость неудачным: всего в девяти верстах от Черкасска, на мелководной речушке Аксай, на безводной горе, насквозь продуваемой всеми ветрами. Удобно было только одному человеку - самому Платову, чье имение в Малом Мишкине находилось по соседству с городом. Характерно, что одновременно с его основанием возник проект и переноса столицы в другое место - предположительно в станицу Аксайскую, благо та на Дону.
При Платове это было невозможно, но после его смерти казаки обили все пороги в Петербурге, умоляя государя уйти "из этого треклятого места". В октябре 1837 года Николай I внял просьбе и приехал лично инспектировать новую столицу. Однако мучимый зубной болью, протрясясь по рытвинам и ухабам от Новочеркасска до Аксайской, он на одной из колдобин вывалился в грязь и в сердцах разразился гренадерской бранью: "К чертовой матери ваше переселение! Все равно, что вшивого на паршивого менять".
Дурная аура сказалась и на главном донском храме. Первым его архитектором оказался не заслуженный столичный академик или какое-нибудь заграничное светило, а обычный крестьянин Дмитрий Петров, соорудивший деревянную часовню-храм на четырех столбах, обшитую внутри досками с пристроем-алтарем, окрашенными в белый цвет …за три дня до закладки города, 15 мая. До 1809 года она являлась вообще единственной церковью во всем столичном городе. Каменный же храм заложили лишь 1 октября 1811 года - в самый неудачный момент, перед вторжением Наполеона. А перед этим в новом городе проводились большие земляные работы по выравниванию главного проспекта (позднее он получит название Платовского) от будущей площади, где закладывался соборный храм, до будущей улицы Московской.
Имя храму придумали в честь святого Александра Невского - хитрющий атаман знал, как подольстить императору Александру I. Его проект сделал придворный архитектор 51-летний итальянский швейцарец Алоизий (Луиджи) Иванович Русско (Руска), строитель в Санкт-Петербурге дворца Бобринских на Галерной, казарм Кавалергардского, Измайловского, Гренадерского, Астраханского полков, манежа Кавалергардского полка, дома ордена иезуитов на Екатерининском канале и др. Возглавлял же работы по его строительству до своего увольнения в отставку в 1818 году родной брат проектировщика Иероним Русско. В основу строящегося в нововизантийском стиле соборного храма был положен куб со сторонами 34 Х 34 м. Главный купол обрамляли четыре небольших купола. Парадные входы украшены шестиколонными портиками с фронтонами. В целом этот вариант собора во многом напоминал архитектурный мотив самого крупного в мире собора св. Петра в Риме. В России ему надлежало стать третьим после Исаакиевского собора Петербурге и храма Христа Спасителя в Москве.
После увольнения Русско-младшего два года собор вообще не строился. В 1820 году работы по его созданию возобновились уже под руководством воронежского архитектора Михаила Амвросимова. Предварительно здание было освидетельствовано комиссией в составе асессора войсковой канцелярии Золотарева, полковника Миллера, инженера-подполковника Пейкера, отставного архитектора Бельтрами и архитектора города Таганрога Молло. Постройку собора признали прочной и сделали прогнозы, что с заменой мягкого приморского камня на твердый "грушевский", (который поставлялся по контракту купцом Фоминым с 1815 года) "крепость собора" еще более увеличится. К 1822 году стены храма возвели на высоту 7 саженей (15 метров) из проектных 26 саженей (50 метров). При этом, на всякий случай, строители вместо деревянных рам нижнего этажа вставили железные - будто в воду глядели. Вроде все работы шли по плану, но при атамане Алексее Иловайском закончились деньги на строительство. Куда они подевались никто вразумительно ответить не мог, злые языки поговаривали, что липли они к рукам подрядчиков и канцелярских крыс целыми подводами. Да и "грушевский" камень из мягкого известняка обошелся значительно дешевле, чем несказанно порадовал алчное казначейство.
Через шесть лет после приостановки строительства в храме под окном заметили трещину. Наказной Атаман Дмитрий Кутейников поручил войсковому архитектору Фомину исследовать причины, приведшие к трещине. Фомин дал заключение: трещина не опасна, постройку можно продолжить. Не удовлетворившись ответом, бдительный атаман поручил войсковой канцелярии дать свое заключение о трещине. А заодно пригласил архитектора из Симферополя Колодина. Тот, поковырявшись, доложил, что для продолжения постройки собора необходимо разобрать четыре подкупольных столба и уже построенные стены до погребного фундамента. В противном случае зданию угрожает "величайшая опасность".
Строительный комитет, учрежденный при министерстве внутренних дел, согласился с мнением архитектора Колодина и предложил ему составить смету на слом стен. Но войсковая канцелярия пожалела 900 тысяч рублей, уже вложенных в строительство собора, и запросила повторного освидетельствования собора. В 1832 году собор вновь осматривали архитекторы Фомин и Колодин с членами войсковой канцелярии, а также с "посторонними лицами, знающими зодчество". Мнения разделились. Более того, члены войсковой канцелярии Кирсанов и Коньков подняли вопрос о ...перенесении Новочеркасска на более удобное место ("вшивого на паршивого").
Визит императора с зубной болью расставил все на свои места. Николай I повелел работы продолжить, и не позднее следующего года. Однако монаршее повеление в те годы выполнялось так же, как и президентские распоряжения в нынешние: лишь через шесть долгих лет после многочисленных окриков из Петербурга что-то сдвинулось с мертвой точки. Но уже под руководством нового архитектора Ивана Вальпреде, строителя атаманского дворца и любимца самого атамана Михаила Хомутова. Злые языки не унимались: Иван Осыпыч имел молодую любовницу и сыпал "соборными" деньгами направо и налево. За два года работ здание собора возвели на 52 аршина от поверхности земли.
Уже оставалось достроить всего два аршина - окончить своды куполов собора, когда вдруг в 9 часов вечера 29 августа 1846 года Новочеркасск потрясло маленькое землетрясение: рухнул почти готовый храм. Специальная комиссия причинами обрушения собора признала возможную осадку фундамента и не рассчитанную до конца тяжесть собора, нарушившую северные подпорные арки. Используемый для удешевления строительства пористый местный известняк ("грушевский") при сильном давлении общей массы возведенного собора, разрушился, сжался и породил обрушение купола. Около 50 % фундамента при проверке оказались также из "грушевского камня". Вот когда вспомнили бдительного атамана Кутейникова. 35 лет стройки - казачьему коню под хвост.
Новый план собора, по настоянию Николая I, которому уже порядком надоели все эти новочеркасские истории, был составлен известным архитектором Константином Тоном (автор проекта храма Христа Спасителя в Москве и его маленького брата - ростовского кафедрального собора). На этот раз стены нового собора предполагалось строить из хорошо обожженного и обработанного кирпича. Cмета (1 миллион рубликов) государя не обрадовала - черкнул, чтобы не выпендривались и спроектировали храм, который будет "по средствам" Войску Донскому. Проект ускромнили до 39 саженей (более 70 м) и 640 тысяч рублей.
По новому проекту сластолюбивого Вальпреде предполагалась трехчастная конструкция, основными компонентами которой должны были стать церковь, притвор и колокольня. Главный купол должен был иметь, как и в первом варианте, луковичную форму, а колокольня проектировалась шатровой. Проект же Тона был использован при строительстве крупнейшего в то время храма в Ростове - Александро-Невского собора. Работы начались лишь в 1852 году. Поставлял кирпич по договору подполковник Николай Рубашкин, а работы, согласно контракту, производил отставной подпоручик Садомцев. В связи с тем что кирпич, поставляемый Рубашкиным, оказался невысокого качества, то позднее подряд на поставку кирпича и камня отдали тому же Садомцеву. Он привозил камень из Белой Калитвы и с берега Азовского моря, на котором его добывали "способами рабочего полка". Подряд на поставку извести, заготовляемой из камня на реке Кундрючьей, отдали казаку Дмитрию Епифанову.
Уже через год возникли сомнения в прочности строящегося собора из-за недостаточного качества кирпича, уже поставленного Рубашкиным и уложенного в фундамент и стены собора. Опять были назначены несколько комиссий, и опять они не нашли причин для беспокойства - комиссии на Дону всегда умели встречать. Лишь еще один бдительный войсковой старшина Желтоножкин, по собственной инициативе, сделал особое заявление о том, что фундамент собора непрочен и не выдержит нагрузки всей массы собора. Его быстро выставили за дверь. Работы гнал лично атаман Михаил Хомутов - ему позарез надо было закончить храм к своему 50-летию, как памятник на всю жизнь. Лепили как попало днем и ночью, раствор замешивая на "богоматери" и честном слове. Сушить его вообще никому не давали. Хомутов, дабы успеть к юбилею, чуть ли не дубиной заставил Вальпреде вынуть раньше времени кружала из-под барабана верхнего свода купола и подпружных арок. Вынули.
11 июля 1863 года главный купол обрушился внутрь собора и увлек за собою еще часть одного из малых куполов и пять боковых сводов. Несчастный Вальпреде признавался комиссии, что он "не проявил должного мужества в пресечении притязаний атамана на поспешное строительство". По Новочеркасску ползли упорные слухи о "проклятии", тяготевшем над храмом. На третий вариант вообще никто не хотел соглашаться. На торги по новому проекту никто не явился. Новый атаман Михаил Чертков от греха подальше предложил упразднить комиссию по достройке собора, учрежденную еще в 1844 году. Ее члены, несмотря на то что во многие годы после обрушения первого и второго собора строительные работы не велись, тем не менее, ежегодно получали вознаграждение в сумме 6723 рублей - они готовы были строить храм бесконечно. Он же предложил уволить архитектора Вальпреде и дать возможность достроить собор другому архитектору. Зато на руинах немного "погрели руки": торговый казак Николай Лимарев взялся по контракту разобрать собор за 70 тысяч рублей за два года. К октябрю 1882 года второй вариант здания каменного Вознесенского храма перестал существовать.
Проект третьего варианта собора поручили областному архитектору, академику архитектуры Александру Ященко. В августе 1891 года начались работы по устройству фундамента. Для этого прежде разобрали старый фундамент и углубили котлован под новый фундамент из бутового камня. Заодно достроили водопровод для Новочеркасска из реки Аксай - в первую очередь для нужд стройки. Учредили специальную механическую лабораторию для испытания поставляемого кирпича. Все шло нормально, но опять начало действовать "проклятие храма": скоропостижно скончался архитектор Ященко. Его сменил Илья Злобин, но и тот ненадолго. Подземная часть собора проектировалась по принципу "плавающего фундамента", когда вес здания собора планировался равным весу грунта, вынутого из котлована под фундамент. То есть, вес собора должен был уравновесить вес выбранного грунта. Эти условия потребовали закладки фундаментной плиты на глубине от 13,4 до 15 метров.
В 1896 году чудеса продолжились. Комиссия обнаружила на соборной площади 600 тысяч штук кирпича, которые по всем документам уже должны были быть заложены в основание фундамента. Предварительный осмотр показал, что бутовая и кирпичная кладка фундамента произведены в размерах меньших, чем предусматривалось проектом Ященко. Архитектор Злобин вынужден был давать письменные объяснения в Главное инженерное управление при военном министре, под присмотром которого строился войсковой собор в Новочеркасске.
Главк миндальничать не стал и выгнал взашей проворовавшегося зодчего. Управление командировало в Новочеркасск своего представителя инженер-полковника Константина Лимаренко, только что окончившего строительство собора в Ковенской крепости. Тот обнаружил ошибки в размерах, в плане, в глубине заложения фундамента. Пробив в разных точках фундамента шурфы, он обнаружил, что разница плоскости фундамента с востока на запад достигает почти метра. А это значит, что если на такое разноплоскостное основание поставить собор весом 8,5 миллиона пудов (156,8 тысячи тонн), то он разорвет фундамент и произойдет новое обрушение собора. Для облегчения конструкции на 1,3 миллиона пудов (20,8 тонны) он предложил заменить обычный кирпич на пустотелый, а кирпичные своды на железобетонные. Таким образом, строящийся Вознесенский собор по проекту Лимаренко стал весить 136, а не 156,8 тысячи тонн.
В 1897 году работы на строительстве собора продолжились. В 1900 году проводилась кладка главного купола. При его сооружении велась беспрерывная работа в течение 36 часов, не допускавшая ни минуты простоя, чтобы не обрушился главный купольный свод диаметром более 18 м. Верхняя часть главного барабана складывалась из пустотелого кирпича, который изготовлялся по специальному заказу на заводе гончарных изделий Торецкого общества Екатеринославской губернии. Цемент для их связки заготавливал французско-русский завод "Союз", расположенный недалеко от Ростова-на-Дону. Собственный вес бетонного свода, созданного по системе "Монье", без веса главного креста, составил более 182 тонн.
В 1901 году были окончены штукатурные и скульптурные работы, а также вставлены железные переплеты во всех 136 окнах собора. В этом же году устроили три гранитных крыльца только с западной стороны (с тем чтобы исключить сквозняки). На главном входе устроили 16 гранитных ступеней. В цокольной части собора устроили 5 специальных дверей (в алтарную часть, в просвирню, хозяйственную часть и т.д.). В 1902 году, когда собор вчерне построили, из Петербурга приехала комиссия под председательством профессора Инженерной академии генерал-лейтенанта Веденяпина. Комиссия признала выполненные работы правильными и подписала акт о приемке здания собора. Весной 1904 года закончились все оформительские и мраморные работы.
Церковную утварь изготовила Московская мастерская А. М. Постникова, в частности, соборную плащаница стоимостью 5 тысяч рублей. Собор вмещал на одну службу до 5000 человек. Его технические характеристики составили: полная высота внутри храма - 51,2 метра, полная высота снаружи с крестом - 74,7 метра, длина внутри - 72,5 метра, длина снаружи - 76,8 метра, ширина внутри - 57,6 метра, ширина снаружи 62 метра, диаметр купола внутри - 18 метров, а снаружи - 21,5 метра. Собор имеет два подвала: нижний и верхний общей глубиной около 15 метров. Нижний подвал служит для хранения свечей, лампадного масла и прочего, а верхний приспособили для несгораемого войскового архива в северном крыле, а в центре - под усыпальницу великих людей Дона, состоящую из 24 мраморных саркофагов.
9 мая 1904 года в Новочеркасске состоялось освящение нижней церкви в честь Покрова Пресвятой Богородицы в новом, еще не открытом каменном Вознесенском кафедральном соборе. 6 мая 1905 года, через сто лет без 12 дней после его закладки, 18 мая 1805 года, каменный Войсковой Вознесенский кафедральный собор в Новочеркасске был торжественно освящен и открыт. Окончательный вариант Вознесенского собора обошелся казакам в 2 миллиона рублей.
Естественно, что в советские годы о реконструкции "обители мракобесия" никто не помышлял - собор традиционно пребывал в аварийном состоянии, и жители Новочеркасска с ужасом думали о том, что им со дня на день предстоит пережить третье "падение храма". В начале 90-х годов группа ученых во главе с профессором, доктором технических наук Юрием Мурзенко в составе кооператива "Изыскатель" провела всестороннее обследование состояния Вознесенского собора, на основе чего был создан научно-технический паспорт здания. В нем отражены результаты исследований и рекомендации к тому, как надо осуществлять контроль за его дальнейшей ситуацией. Исследования показали, что собор стоит сегодня на "глиняном плывуне", обезвоживание которого может привести к осадке фундамента и нарушению общего стабильного положения собора. Денег, как положено, не нашлось, и "падающая башня казачества" осталась пребывать в своем обычном состоянии.
В середине 90-х годов, как раз перед президентскими выборами 1996 года, Борис Ельцин во время визита в Ростовскую область клятвенно обещал изыскать средства на реставрацию "второго солнца Дона". Когда подсчитали, что их понадобится около 80 миллиардов рублей, энтузиазм моментом испарился. Тем более выборы прошли как надо.