Повествуя о русской поэзии 1812 года, мы оставили в тени читателей той поры. А среди них были не только нежные барышни, но и боевые офицеры. Весь день они могли провести в переходах, стычках или боях, а ночью сидеть у костра и читать друг другу стихи. Не будь сердца этих людей так отзывчивы на русское слово, не было бы никакого золотого века в нашей поэзии.
О том, какими были эти люди, лучше всего нам рассказали бы их дневники. Но из дневников, которые вели на войне русские офицеры, уцелели всего два. Один из них принадлежит выпускнику Пажеского корпуса 19-летнему поручику Лейб-гвардии Семёновского полка Александру Чичерину.
Александр - совсем еще мальчишка. На марше он может так замечтаться, что не услышит вовремя команд. Но при этом поручик горяч и храбр, а его доброе сердце всем известно. В лагере под Малоярославцем Кутузов, оставшийся по нерасторопности своих адъютантов под открытым небом, просит палатку именно у Чичерина. Саша перебирается к своему товарищу и записывает в дневнике: "Теперь у меня нет даже палатки... В моей палатке укрыты судьбы Европы..."
Первая часть дневника Чичерина пропала после Бородинского сражения, когда наши войска спешно отходили к Москве. Дошедшая до нас вторая часть дневника Чичерина начинается с горестных слов, которые так много говорят о душе этого юноши: "Пусть бы забрали мое бельё, платье, палатку, посуду - всё на свете, но когда я подумаю, что платочек Марии, образок, письма.., мои краски, карандаши, мой дневник - что всё это погибло в огне или поделено шайкой каких-нибудь разбойников..."
Александр был талантливым рисовальщиком, многое он обещал и как литератор. Дома у него были замечательные воспитатели и учителя. Талантливого отрока поощряли к творчеству Державин, Карамзин, Жуковский...
А осталась нам лишь эта тетрадка.
Из дневника поручика Чичерина
18 сентября. Мы сидим одни в своих палатках, и однообразие наших разговоров и шуток заставило нас искать новых развлечений. Мы так дружны, что нам ни на минуту не хотелось покинуть палатку. Музыка сменялась чтением, мы беседовали, потом Анненков декламировал стихи... Вот уже пять суток, как мы стоим на месте, но сейчас получен приказ готовиться к выступлению.
19 сентября. 13-ю верстами ближе к Калуге. Лагерь в селе Спас-Купля.
Сегодня утром мы прошли 13 верст в отвратительную погоду... Грязь ужасная; солдатам, промокшим на марше, приходится спать в воде - дождь просачивается сквозь солому, которой они укрываются. Если б я мог разделить с ними удобства, коими пользуюсь!.. Моя палатка защищает меня от воды и ветра... Здесь я укрыт от всего, и чего же мне ещё желать? Я ненавижу излишества и роскошь.
27 декабря. 88 вёрст от Вильны. Талькуны.
Я не мог быть счастлив, если сутки не держал в руках кисти, если книга, которую мне хотелось прочесть, оставалась нераскрытой на столе.., если мне не удавалось видеть ту, чьи черты запечатлены в моей душе.
Вот в чем я вижу для себя истинное счастье.
Послесловие
Последняя запись в дневнике относится к 13 августа 1813 года. Через несколько дней, в битве под Кульмом, Александр Чичерин был смертельно ранен. Вот как вспоминал его сослуживец Николай Муравьев: "...Поручик Чичерин примером своим ободрял солдат: он влез на пень, надел коротенький плащ свой на конец шпаги и, махая оной, созывал людей своих к бою, как смертоносная пуля поразила его сзади..."
Если вы будете в Праге и придете на Ольшанское кладбище, то найдите там памятник с именами русских офицеров, павших в сражениях под Дрезденом и Кульмом. Двенадцатое в списке - имя Александра Чичерина.