Через несколько месяцев мне позвонил встревоженный настоятель храма Косьмы и Дамиана отец Александр Борисов: самостийно возникший приют доставляет лишние хлопоты местной милиции, его собираются закрыть.
После публикации в "РГ" ("Ной" под Москвой", - "РГ" N 11 от 20.01.2012 г.) отношение к приюту стало более терпимым, но не было никакой уверенности, что это надолго. И вот они продержались, оказывается, целый год.
... Я вошла в храм и не поверила своим глазам: все пространство до самого алтаря было уставлено накрытыми угощеньем столами, за которыми чинно сидели "братья и сестры" - так называют друг друга обитатели приюта. Человек двести, не меньше. Оказывается, "Ной" уже занимает три дома, самостоятельно оплачивает аренду. Называется теперь приют "Домом трудолюбия". Это как у Иоанна Кронштадтского. Знаменитый православный священник большую часть жизни посвятил заботам о бездомных и считал, что спасать людей, выпавших из нормальной жизни, нужно не милостыней, а только полезным трудом. Емельян, выступая с отчетом, то и дело цитировал Иоанна Кронштадского. С юмором рассказал, что услышал на одной конференции, что в некоторых западных странах бездомных не заставляют работать, а стараются сделать их существование как можно комфортнее - не только кормят и одевают, а даже делают им массаж, маникюр и даже педикюр.
В "Ное" педикюров, конечно, не делают, но атмосфера домашнего уюта здесь удивительная... В каждом из трех домов есть компьютер, безлимитный телефон, подарили им недавно алкотестеры. Тех, кто нарушает сухой закон, сначала штрафуют, а после третьего раза по решению общины изгоняют. Если человек продержится хотя бы месяц, его ведут восстанавливать паспорт (документы у большинства потеряны). Оказывается, "Ною" даже подарили дом во Владимирской области, так что есть где прописывать бездомных. Уже восстановили не одну сотню паспортов, а это путь к нормальному трудоустройству.
В отличие от других подобных заведений, где подопечным выделяют по 10 процентов их зарплат или вообще ничего не дают (Емельян в свое время работал в таких домах), в "Ное" сразу был установлен строгий порядок: 60 процентов - на общие нужды, а 40 процентов - на руки. Это справедливо и уважительно к человеку, но какой же соблазн. Срываются многие, уходят, приходят новые... Откуда у Емельяна столько сил и терпения? Молодой , приятной наружности, хорошая семья, трое детей, все катит, как прикандаленный, этот "сизифов камень"...
"Самое трудное найти всем нашим подопечным работу, это главное, особенно беспокоимся о женщинах..." А разве легко снять дом для такого количества подозрительных, как окружающие считают, личностей? А каждый месяц платить дорогущую аренду? А собрать команду людей, готовых работать с этим трудным контингентом? Теперь он команду собрал, в каждом из трех домов (они в разных районах Подмосковья) есть надежные руководители. Хорошо, что постоянно приезжают волонтеры из храма, но Емельян мечтает, чтобы у "Ноя" был свой врач, свой юрист, нужен компьютерщик для сайта. Высоко, что и говорить, поднимает планку, но он настолько уверен в полезности своего дела, что пытается убедить в этом и чиновников. Добивался, например, встречи с губернатором Московской области, ему после того письма звонил один из областных министров. Удалось, оказывается, установить добрые отношения с тем самым отделением полиции, работники которого хотели перед Новым годом разогнать приют. "Когда кто-то из наших является пьяным и скандалит, мы сразу вызываем участкового, он приезжает и забирает дебошира. А если бы мы сами стали утихомиривать, вспыхнула бы драка".
Да ведь он целый год живет как на минном поле. Это просто чудо, что за все время особых происшествий в "Ное" не было, ну а мелкие неурядицы чуть не каждый день. Но, говорили на празднике, стоит приехать Емельяну, и все тут же успокаивается. Ощущение чуда не покидало весь тот вечер. Звучали стихи и песни, посвященные Емельяну, показывали ролики , а он, главный именинник, был совершенно невозмутим, будто не его благодарят и хвалят. "Чтобы сделать что-то невозможное, бывает нужен всего один человек", - сказал мне сидящий рядом отец Александр. И тихо добавил: "Емельян понимает, что каждый бездомный тоже драгоценность у Бога".
Неизвестно, сколько бродяг спас "Ной" в прошлую зиму, неизвестно, сколько удастся спасти от обморожений и, может быть, даже от смерти в наступающие новые холода, но нет сомнений, что каждый, кто пожил в этом необычном приюте пусть короткое время, присутствовал на их вечерних библейских собраниях, успел почувствовать себя уважаемым человеком, тот не сможет все это забыть - унесет с собой хоть искру надежды.
Да, "Ной" всего лишь капля в океане, но разве тот факт, что приют, несмотря на сопротивление окружающей среды, выжил и развивается, не доказывает, что невозможное порой все-таки возможно?