В частности, среди материалов есть режиссерские разработки для фильмов "Солярис" и "Зеркало" (который первоначально назывался "Белый, белый день") и "Сталкер", четыре фотоальбома со снимками последних лет эмиграции. Помимо фотоархива есть обширный аудиоархив - 32 аудиокассеты и 13 мини-дисков интервью с Тарковским. Из рукописей нельзя не назвать подготовительные материалы к книге "Запечатленное время": записные книжки, несколько глав и машинописный финальный вариант с правкой автора.
Sotheby's не сообщает, кому сейчас принадлежат все эти раритеты, впрочем, тут диапазон догадок не слишком широк. Гораздо интереснее, кто станет владельцем этого наследия. Аукционный дом, конечно, рассчитывает на покупателей из России. Если так, то скорее всего речь может идти о частных лицах. Шанс, что покупкой заинтересуется Госфильмофонд или Музей кино (в силу финансовых причин), достаточно призрачный.
"РГ" обратилась за комментариями к Науму Клейману, директору Музея кино, и Вячеславу Шмырову, организатору культурного центра "Дом Тарковских" в Москве.
Что вы можете сказать об архивных материалах, которые выставлены на аукцион?
Наум Клейман: Я не видел архива. Я знаю только книгу "Запечатленное время", в основу которой легли беседы Ольги Сурковой с Андреем Тарковским.
Речь идет об архиве Ольги Сурковой?
Наум Клейман: По-видимому, да. Она дружила с Андреем, много с ним беседовала. Она говорила, что у нее есть фонограммы голоса Андрея. Кстати, сохранившихся фонограмм Тарковского относительно немного.
Я не берусь оценивать сумму сделки - это не моя профессия. Но для человека, занятого историей советского кино, и для всякого зрителя, любящего фильмы Тарковского, естественно, это ценные материалы.
Кто может приобрести архив?
Наум Клейман: Может купить зарубежный фонд Тарковского, которым руководит его сын Андрей Андреевич. Может купить коллекционер, наш или зарубежный. Может зарубежный киноархив или один из музеев кино. У западных учреждений культуры несколько иные бюджеты, чем у наших, и их спонсоры поощряются законодательством. Могут купить американские университеты, которые последнее время являются активными покупателями кинодокументов. Они начали собирать их, в том числе и наши.
Российский Музей кино в этом списке не фигурирует?
Наум Клейман: Несчастье состоит в том, что Министерство культуры России сняло с себя обязательство покупать материалы по истории культуры для Единого государственного музейного фонда и предлагает музеям самостоятельно искать спонсоров для комплектования своих собраний.
На мой взгляд, это очень странное пожелание, поскольку в нашей стране не принят закон о меценатстве. Если бы у нас был закон о меценатстве, хоть немного напоминающий те законы, что существуют, не говорю - в Америке, но хотя бы - в европейских странах (между прочим, в Европе государство не снимает с себя обязательств за пополнение музейных фондов), то можно было бы отчасти понять такую позицию. Тогда люди, которые приобрели бы за 80-100 тысяч долларов архивные материалы Тарковского, могли бы рассчитывать на скидки при налогообложении или на другие преференции, которые существуют в мировой практике для спонсоров культуры. К слову, 80-100 тысяч фунтов - это, заметьте, стартовая цена. И она немаленькая, но это же аукцион, и планка может подняться. Но закон о меценатстве не принят. А поскольку закон не принят, как может министерство рекомендовать государственным музеям рассчитывать исключительно на частную благотворительность?
Сегодня многие состоятельные люди формируют свои коллекции, рассматривая приобретения как выгодное капиталовложение. Никто их не сможет упрекнуть в том, что они не отдали государству архивные документы, купленные на собственные средства. Музей может стоять только в роли просителя.
Мне лично это очень горько. Проблема касается не только архива Андрея Арсеньевича, который, безусловно, заслужил благодарность потомства, но и очень многих наших мастеров, чьи дети, живущие в России, готовы доверить музеям наследие, которое хранится в семье: рукописи сценариев, эскизы декораций и костюмов, режиссерские разработки, уникальные фотоальбомы... Музеям, предлагают либо просить это в дар у далеко небогатых людей, либо просить состоятельных людей купить это для государства милости ради. На мой взгляд, то и другое равно безнравственно.
Выставляются на торги архивные материалы Тарковского. Есть ли в России заинтересованные структуры, которые могли бы участвовать в этой покупке?
Вячеслав Шмыров: Если судить по свежему опыту организации большой выставки Тарковского в галерее "На Солянке", которая была посвящена юбилею Андрея Арсеньевича, то не так много фондов или институций, куда можно обратиться за поддержкой культурных проектов. Если фонды и есть, то у каждого из них сложились свои приоритеты, не говоря уж об очередях на финансирование. В принципе существует немного схем, которые бы позволяли приобретать важные вещи для музеев и осуществлять другие культурные инициативы.
Претензии к министерству культуры, с одной стороны, правомерны, с другой - нет. Они понятны, поскольку обращаться, по большому счету, больше и не к кому. Тех институций гражданского общества, которые могли бы поддержать нас в такого рода вопросах, в России, повторяю, немного. С другой стороны, очевидно, что деятельность любого министерства связана с большим количеством регламентаций. Информация о торгах появилась 6 ноября, а уже 28 ноября будет аукцион. Как может неповоротливая, с финансовой точки зрения, структура, бюджет которой расписывается за год, стремительно реагировать? Да никак. Даже если у министра появится большое и страстное желание делу помочь...
Правда, на мой взгляд, есть организация, которая вполне бы могла попытаться эту проблему решить. Это Федеральный фонд социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии, где исполнительным директором является Сергей Толстиков. Почему? Потому что этот фонд был создан как структура, куда продюсеры, получающие государственную поддержку, должны возвращать часть заработанных средств. Таким образом, там образуются средства, которые Фонд может тратить по собственному разумению. Устав Фонда не запрещает заниматься финансированием таких вот проектов. Наверное, мне как одному из организаторов создания музея Тарковских было бы логично обратиться туда. Но после того как они нам весной отказали в 300 000 рублей для финансирования издания книги Марины Тарковской "Московские адреса Тарковских", обращаться туда, наверное, бессмысленно.
Проще говоря, реальных покупателей в России, которых мог бы заинтересовать архив крупнейшего русского режиссера, нет?
Вячеслав Шмыров: Понимаете, эти вопросы должны лоббироваться на самом верху. Как говорит недавно родившаяся пословица, спонсорами не рождаются, спонсорами становятся. Прежде всего - по "высокому" звонку.
Что вы можете сказать об оценке архивных материалов, выставленных на продажу?
Вячеслав Шмыров: Думаю, в аукционном доме Sotheby s достаточно серьезных специалистов, которые могут оценить тот или иной архив. Но в данном случае нужно иметь в виду также значимость для отечественного и мирового кино фигуры Андрея Тарковского.
Из наброска письма А. Тарковского Л. Брежневу по поводу запрета показа "Андрея Рублева" в 1966 году
"...Вот уже три с половиной года эта картина лежит на полке... "Андрей Рублев" не был и не мог быть создан в целях какой бы то ни было антисоветской пропаганды... У меня нет возможности реализации своих творческих замыслов. Мне объяснили, что этот вопрос связан с судьбой картины "Андрей Рублев"... Между тем у меня нет работы, я не имею средств к существованию, но я женат и у меня есть ребенок. Мне особенно неловко говорить об этом, но положение мое так долго остается неизменным, что больше молчать я не могу..."