- Оно и понятно: невеста - это ведь мертвый человек.
А Дмитрий Александрович по фамилии Баранов - человек серьезный. Правда, вот пиджак, к счастью, не надевает никогда, даже на телевизионную съемку, потому как человек живой. Человек серьезный и живой - это кто? Правильно: ученый. Этнограф. Заведующий научным отделом Российского этнографического музея, кандидат исторических наук, собственными ногами исходивший пол-России и кусок мира в придачу, изучая этнографию, науку вовсе не комнатную.
В Российском этнографическом в Питере снимаем очередной цикл программ "Ночь в музее" для канала "Культура". И вот тут-то и говорит Дмитрий Александрович без тени иронической улыбки как о чем-то само собой разумеющемся:
- Невеста - это ведь мертвый человек.
- Почему? - спрашиваю я, зачем-то беспокойно оглядываясь.
И Дмитрий Александрович начинает терпеливо объяснять: невеста - мертвый человек, потому как она своего рода "женский переход". Девушка в ней уже умерла, а женщина родится на утро после первой брачной ночи. А пока она - никто. Мертвый человек. Лицо кому закрывают? Мертвому человеку и невесте. И больше никому. И на свадьбу невесту обували в невероятные башмаки-котурны, на которых вообще ходить невозможно. Нечего потому что мертвому человеку передвигаться.
Вот ведь как оно все устроено было у наших предков...
Практически в то самое время, когда мы в Питере снимали очередные выпуски нашей программы "Ночь в музее", в Москве собрались музейные работники на совещание, которое проводила вице-премьер Ольга Голодец.
Говорили про многое, про важное. Решали, как выполнить план правительства: увеличить число посетителей музеев с нынешних 80 до 140 миллионов человек.
Серьезный был разговор. Нужный, без сомнения. Слава Тебе, Господи, что на музеи обратили внимание на столь высоком уровне. И интересный. Выяснялось, например, что самый популярный музей в России - Петергоф. Вот и размышляли о том, что сделать, дабы по всей стране люди ходили в музеи так же активно, как в красавец Петергоф.
А Дмитрий Баранов практически в это самое время рассказывал поразительные вещи про наших предков. Например, когда ребенок рождался, первым делом его заворачивали не в чистые простыни, а в грязную отцовскую рубаху: потому что жизнь - грязна, чистота - это подруга смерти. Таким образом, как бы обручив человека с жизнью, можно его и в чистые простыни.
Разве не интересно? Разве не символично? Разве не метафора?
А в это время музейные работники во главе с вице-премьером совещались, как людей в музеи привлечь.
И они правильно совещались, правильно. По делу! Но вот ведь в чем парадокс: как же так могло получиться, что кладезь мудрости, символичности и метафоричности - музей - ассоциируется у многих из нас с чем-то скучным и нудным? Почему мы - жители страны с непредсказуемым прошлым - не очень жалуем музеи, в которых можно отыскать ответы на многие наши вопросы? Отчего музей никак не может стать популярным центром досуга?
Первые два цикла "Ночи в музеи" снимали в Историческом музее, в Москве. После того как канал "Культура" их показал, народ валом повалил в Исторический. Оказалось, что люди просто не знали, насколько интересен Исторический музей.
Слова "реклама" и "музей" воспринимаются нами едва ли не как антонимы. Однако музеи должны про себя рассказывать, должны привлекать к себе зрителей. Должны зазывать - от этого не денешься никуда.
Я навсегда запомнил полевую печь Наполеона, которую видел в Историческом. В этой печи можно было варить кофе, но нельзя - кашу. Французы ехали завоевывать нас, попивая кофеек, а кашу они не любили. Вплоть до зимы 1812 года, когда французское гурманство замерзло в российских лесах...
Разве не интересно? Не символично?
На совещании говорилось о том, что музеи должны быть современными. Тысячу раз: да. В Москве буквально только что открылся Музей еврейской истории и Центр толерантности, который вообще весь построен не на экспонатах, а на возможности увидеть на экранах еврейскую историю.
Все так. Современные гаджеты входят в жизнь музеев, и от этого не денешься никуда. Но не забыть бы нам про все то поразительное, невероятное, настоящее прошлое, которое есть в музеях.
Не забыть бы нам про уникальных людей, которые называются скучным словосочетанием "музейные работники". Я не буду вам говорить, сколько они получают - мне стыдно. Но при этом работают так, что вполне могут служить примером людей, которые истово, не ожидая ни наград, ни даже просто доброго слова, пашут во имя истории.
Музейные работники - это уникальные люди и наша гордость. Наша гордость - это не только спортсмены, режиссеры и артисты. Но и они тоже. Не забыть бы...
На совещании говорилось, что главная задача музеев - сохранение культурного наследства. Наверное. Специалистам видней. Мы ведь иногда и впрямь забываем, что музей - это практически всегда серьезный научный центр.
Но мне бы хотелось, чтобы с этим наследством еще могли ознакомиться люди. Как можно больше людей. Во всех городах страны. Во всех 2631 музее.
А то ведь люди наши иногда и не подозревают, что живут рядом с сокровищами, познавая которые, можно многое понять и о себе самом, и о своем времени.
Это не общие слова. Это правда. Как говорится: испытано на себе.