В этом году в Югре добыли десятимиллиардную тонну нефти. Очевидно, что следующие десять миллиардов предстоит добыть в новых условиях, решая технологические и экологические задачи. Какие?
Наталья Комарова: Крайне важно, чтобы люди задумались над тем, как рачительно использовать все, что мы сегодня имеем. Несмотря на то что есть проблемы с инфраструктурой, она все-таки создана и эффективно функционирует, в отличие от новых территорий и нефтегазоносных провинций. Более того, специалисты говорят о том, что невозможно освоить какие-то новые площадки, забыв или бросив те, которые уже действуют.
Именно поэтому Западная Сибирь была, есть и будет основной составляющей в сырьевой отрасли, в том числе и базой для развития. В целом нам нужны передовые решения в области геофизики и других уровней исследования недр. Нужны новые технологии для того, чтобы поднять нефть из более глубоких слоев, из сложных отложений. Таких, к примеру, как Баженовская свита. К слову, в плане перспектив мы очень удовлетворены тем, что все-таки были найдены решения по специальному налоговому режиму, который дает возможность заниматься добычей так называемой тяжелой нефти.
Россия никак не может решить, допускать к разработке шельфа частные компании или нет. Что вы думаете по этому поводу?
Наталья Комарова: Вопрос в инвестициях. Если они дружественны экономике страны и не угрожают национальной безопасности, мы можем их принимать. Если опасность есть, должны действовать ограничения.
Когда я работала в Госдуме, как раз принималось законодательство об иностранных инвестициях. Все, что относится к недропользованию, особенно в части добычи углеводородов, осталось в зоне, которую государство строго контролирует. В то время это решение нужно было принимать.
Сегодня вопрос не в том, открывать иностранцам доступ к нашему шельфу или нет, а в том, сможем ли мы использовать иностранные инвестиции без ущерба для государственных интересов и государственной безопасности.
Какие риски вы видите?
Наталья Комарова: Мы можем потерять заказы для отечественной промышленности, которая занимается поставкой оборудования для этой отрасли, рабочие места для российских граждан. Можем лишиться возможности отвечать за экологическое состояние шельфовой территории...
Допускать частников, в том числе иностранцев, можно, но нужно прописывать жесткие правила игры. Такова ваша позиция?
Наталья Комарова: Да. Говорят, деньги не пахнут. Но это как раз тот случай, когда все наоборот. И очень важно принять меры для того, чтобы деньги, которые пойдут в разработку шельфа, не несли угроз.
В 2011 году консолидированный бюджет Югры получил 9 процентов всего объема собранных налогов. Остальные ушли в федеральный бюджет. Вам что-то из этих денег возвращается?
Наталья Комарова: Понемногу, не с очень большими предпочтениями в адрес региона, но возвращается. Многие методики, по которым рассчитывается объем субсидий регионам, учитывают в первую очередь бюджетную обеспеченность. По этому, первому, показателю мы часто не проходим, у нас бюджет бездефицитный. Тем не менее есть некоторые статьи расходов, в которых федеральный центр в той или иной доле участвует. Это целевое финансирование. Речь идет о капитальном ремонте жилья, о программах трудоустройства, поддержке малого и среднего бизнеса...
Мы заинтересованы в справедливом отношении. Хотим, чтобы наступило время, когда федеральный уровень бюджетной политики будет работать таким образом, чтобы стимулировать регионы на создание собственной налогооблагаемой базы и ее развитие. Чтобы не приходилось подтягивать субъекты под некую среднюю планку, тем самым понижая возможности отдельных регионов и, если уж быть откровенной, не очень-то помогая другим.
Полный текст "Делового завтрака" читайте в ближайших номерах "Российской газеты".