Когда Морозов выходил на старт по два раза подряд с перерывом в десять минут в лучшем случае и в две - в худшем, у него сводило мышцы ног и темнело в глазах. Но это того стоило. Как раз вчера объявили результаты голосования, в котором участвовали представители Европейской лиги плавания (LEN) и журналисты, работавшие на турнире. 20-летнего Морозова признали лучшим молодым спортсменом соревнований. Вердикт LEN таков: россиянин может стать одной из главных европейских надежд на летнем чемпионате мира по плаванию-2013 в Барселоне и Олимпийских играх-2016 в Рио.
В России Морозова тоже наградили титулом: окрестили нашим Фелпсом. Есть ли у них что-то общее, выяснял корреспондент "РГ".
Володя, ты уже несколько лет живешь и тренируешься в США. Расскажи об этой далекой от нас, но такой манящей системе подготовки, которая позволяет стартовать без передышки и стабильно выигрывать медали?
Владимир Морозов: Мое успешное выступление на чемпионате Европы - результат того, что после Олимпийских игр я практически не отдыхал, а сразу с 20 августа приступил к тренировкам. К тому же на короткой воде мне плавать легче, потому что восемь месяцев в году мы тренируемся именно в 25-метровом бассейне. Переходя к вопросу об американской системе, я бы не сказал, что она далека от нашей. Это просто два разных подхода. В России в основном работают на технику, а в Штатах - на мощь, чтобы спортсмен был готов к большим физическим нагрузкам. Мы не так много плаваем в бассейне, зато занимаемся в зале: подтягиваемся, жмем штангу, бегаем, прыгаем. Но перед Олимпиадой я месяц тренировался на сборах у Виктора Авдиенко. Очень многому у него научился в плане техники плавания кролем. Так что я пытаюсь брать на вооружение все лучшее из Америки и России.
Об американском клубе "Троян" Дэвида Сало много говорят. Это стимулирует или мешает?
Владимир Морозов: Антураж и разговоры про "клуб чемпионов" никак не влияют на тех, кто там тренируется. Все работают, занимаются своим делом. Помогает как раз это. Перед Играми в команде было 40 человек - столько отличных спарринг-партнеров. Думаю, у нас был сильнейший клуб в мире. В такой обстановке ты начинаешь верить в тренеров, в то, что ты все делаешь правильно.
Как отнеслись к твоему появлению в сборной России?
Владимир Морозов: Мне тяжело было влиться в команду. Я же не соревновался среди юношей, никого не знал, просто приехал и вошел в основную команду. Было ощущение, что ребята боялись начать со мной общаться. Но сейчас все в порядке. Хотя каждый раз, когда приезжаю из Америки, мне задают одни и те же вопросы: про тренировки, про специалистов. Но это нормально, я привык.
Пожалуй, главное качество американских спортсменов, которое есть у тебя и которому можно позавидовать, - уверенность в себе.
Владимир Морозов: Не знаю, это качество мое природное достоинство или приобретенное в Америке, но самое главное, что оно у меня есть. Вижу, что у российских спортсменов больше страха. Когда американцы едут на соревнования, они едут как на праздник, рвутся в бой. Россияне же боятся, что не отберутся, что не проплывут по нормативу. Такой настрой убивает результат.
В Шартре за тебя болела мама, что тоже больше свойственно иностранцам. Маму Фелпса знают не хуже самого Майкла. Поддержка близких важна для тебя?
Владимир Морозов: Мама была в Шанхае, на моем первом старте за сборную России. На Олимпиаду она не смогла попасть. Когда был маленький, чувствовал себя неуверенно, если мама сидела на трибунах. Ведь она не разбиралась в плавании. Сейчас я не против ее присутствия. Но в то же время я профессиональный спортсмен. Не думаю, что мне жизненно необходима ее поддержка. Если проигрываю, знаю, как достойно принять поражение, какие выводы сделать.
После выступления в Шартре мысли должны быть о будущих победах. Олимпийская медаль Лондона в эстафете уже есть. Мечтаешь о личной?
Владимир Морозов: Здорово, что после эстафеты ты можешь разделить победу с друзьями по команде. Но в то же время хочется быть единственно лучшим в мире. Эта цель, мне кажется, должна быть у каждого спортсмена.