Прошло 60 лет. На Чукотку по-прежнему можно добраться лишь самолетом. Оленьи упряжки сменили японские снегоходы, как бардовские песни - шансон. Эскимосы выходят на кита в лодках с ГЛОНАССом. Последний романтик уехал на Большую землю лет двадцать назад. Зато в заснеженной Бухте Провидения высадился кинодесант. Режиссер Александр Мельник снимает фильм по этому забытому произведению. Во времена Куваева самолет мог лететь на Чукотку и сутки, и месяц. Все зависело от погоды на маршруте. Сейчас огромный "Боинг" домчит из Домодедово до Анадыря всего за восемь с половиной часов. Дальше начинается суровый Север. Собственно, вот он, Анадырь. Прекрасно виден из окошка аэропортовской гостиницы. Сияет огнями в морозной ночи. Стоит лишь пересечь залив. Но лед еще не установился. "Зимника" нет. Катера на воздушной подушке рвут резиновые "юбки" о припай. Паром не ходит. Остается вертолет. 3700 рублей за пять минут лету. Так я и не побывал в Анадыре - столице Чукотки.
Да и в Бухту Провидения не просто добраться. Хорошо, киношники зафрахтовали старенький Ан-26. А так два раза в месяц летает рейсовик. Билет стоит столько же, как и в Москву...
Я засматривался сериалом по каналу "Дискавери" про отважных американских летчиков, которые летают вглубь Аляски. Посмотрел бы я на них, если бы им доверили штурвалы тарахтящих Анов! Что их сложности по сравнению с нашей технической действительностью? Правда, правительство автономного округа закупило несколько канадских самолетов для местных линий. Но в инструкции к ним записано, что эксплуатация возможна при наличии теплого ангара. Ангаров в Бухте Провидения нет. Поэтому трясемся в Ане.
О! Провиданс!
Хотя Бухту Провидения открыли наши, название ей дали английские моряки. "Oh! Providanse!" - воскликнули они после удачной зимовки, что в переводе так и звучит - Провидение. Кстати, местные никогда не называют свою бухту бухтой. Иногда губой, а чаще просто Провидения. Первыми нас встретили собаки. Таких огромных псин можно увидеть только на Северах. Ласковые к людям, беспощадные к белым медведям - они первыми поднимают тревогу. Про медведей я не шучу. С каждым сезоном они все чаще наведываются в поселок. Пользуются тем, что внесены в Красную книгу. По обе стороны бухты (или губы) сопки, к которым прилепились блочные пятиэтажки. Стало немного не по себе. Один местный острослов в кафешке охарактеризовал вид на бухту так:
- Правый берег воевал с левым. Левый победил!
Слева разноцветные дома и домишки. Портовые краны и дымящие трубы котельных. Новенькая больница и дворец культуры. Справа военный городок Урелики. Свистит ветер в черных бойницах казарм. Военные ушли отсюда лет десять назад. Атомная война? Арктика не прощает пустоты.
Но провиденцы не унывают. Поменьше смотрят на другой берег. Их сейчас здесь 2200 человек. Работа есть. Зарплаты высокие по континентальным меркам. Милиционер получает до 100 тысяч рублей. Уборщица - 20. Правда, и цены здесь... Сам видел почерневший банан в магазине за 85 рублей. Помидоры по 500. Даже красная икра здесь дороже, чем в Москве. Севера... Правда, и отпуск тут бывает до 4 месяцев в году, а перерыв на обед длится 2 часа. Северная сиеста. Жилья - сколько угодно. Ведь во времена "великого исхода" в 90-е квартиру можно было поменять на билет Анадырь - Москва. Сейчас те времена ушли. Надеюсь, безвозвратно.
Английская борода
Кинотеатра в Провидения нет. Но кино здесь любят больше, чем спирт. Во всяком случае, бичей (бывший интеллигентный человек - так переводят здесь это слово) я на улицах не видел. А на встречу с артистами в ДК пришел весь поселок. И хотя роман Куваева практически никто не читал, здесь гордятся, что фильм приехали снимать именно в Провидения. На сцене суровый Константин Лавроненко (единственный российский актер, получивший в Каннах "Золотую пальмовую ветвь"), романтичный Григорий Добрыгин (Берлинский "Серебряный медведь"), обаятельный Егор Бероев, мудрый Рамис Ибрагимов, очаровательная Ольга Красько. На Чукотку приехали настоящие звезды. Учитывая капризы погоды, они рискуют праздновать Новый год здесь, на берегу Анадырского залива.
- Неужели нельзя было снять натуру где-нибудь на Кавказе? Вон, "Начальник Чукотки" снимали в Крыму. И ничего, - спрашиваю, пританцовывая от мороза на съемочной площадке.
- У нас в группе так говорят, - начал главный оператор картины Игорь Гринякин ("Адмиралъ", "Высоцкий. Спасибо, что живой"). Он был в танковом шлеме и в телогрейке. В предыдущей сцене играл в эпизоде танкиста. - Если бы Мельнику утвердили сценарий "Аватара", то мы бы все полетели на Пандору.
- А подлинность? А атмосфера, которую не передать ни в каком павильоне? - подключается к разговору сам Александр Мельник. - Это не какой-то видовой фильм. Это настоящая драматургия, и природа здесь играет одну из главных ролей. Вспомните "Дерсу Узала". Там важен даже отблеск костра в глазах. Разве такое в павильоне снимешь?
Тут взошло солнце. Забыл сказать, что в декабре солнце в Провидения восходит всего на 2 часа. Все забегали. Из теплой машины вышли главные герои - Лавроненко и Добрыгин. У них были настоящие северные бороды. Вокруг суетилась гример - улыбчивая англичанка Лиззи Лоусонзейсс. Сколько она наделала шума фактом своего прибытия в Провидения у наших пограничников. Иностранка? В погранзоне? ЧП! Но документы у нее были в порядке. Нашпионить она при всем желании не могла. За это я ручаюсь.
- Ну а зачем англичанку на картину пригласили? Дорого, небось. Неужели у нас своих гримеров нет? - спрашиваю главного режиссера.
- Представьте, это дефицит. В России всего пяток гримеров экстра-класса. И рабочий график у них уже расписан на годы вперед, - вздыхает Александр Мельник, и облако пара окутывает сопки. - Лиззи - суперпрофессионал. И для бюджета это гораздо дешевле. Фильм я снимаю уже полтора года. Прихожу к одному известному меценату. Он смотрит смету. Видит англичанку и тоже задает похожий вопрос. А потом посмотрел рабочие материалы. И тут же спросил, сколько надо для завершения съемок. Понимаете, здесь собрались люди... одержимые, что-ли? Влюбленные в Север, в Россию. И предельно честные. Меценат это сразу понял. Поэтому я пошел на некоторые неудобства с оформлением ее документов. К тому же она лучший специалист по бородам в мире. А в нашей картине все главные герои с бородами.
Я напросился в гости к Григорию Добрыгину. Звезду разместили в однокомнатной квартирке. В комнате директор Денис безуспешно пытался настроить Интернет. На кухне священнодействовала Лиззи. Григорий покорно сидел в полосатой накидке - пробовался грим к завтрашней сцене.
- Сложно сниматься на Севере? - задаю я дурацкий вопрос, неожиданно вспоминая, что самая известная работа Добрыгина "Как я провел этим летом" снималась по соседству, на Камчатке.
- Да я уж привык, - улыбается Григорий под недовольство Лиззи. - Тут есть другие сложности для меня. Почти два года идут съемки. Человек меняется. Трудно попасть в ту ноту, которую уже взял полгода назад.
- Но ведь ваш герой тоже растет, меняется, закаляется, взрослеет.
- Ну ведь фильм снимается не как сказка сказывается. Фрагментами. Так что сложно. Но очень, очень интересно...
Сталинский дворец
На самом мысу, возле маяка и кладбища, светится огнями настоящий дворец. Со сталинскими колоннами, с покрытыми инеем окнами. Внизу дымит выхлопной трубой голубая "Победа". Там и снимали один из эпизодов.
- Это администрация вам свои хоромы уступила?
- Ну, что я говорил!!! - возрадовался на морозе главный художник картины Эдуард Гизатуллин. - Попался, журналист!
Здание возвели художники. Тыльник из простой фанеры. Это называется объемный макет. Клянусь, я три дня думал, что это контора. Штормы сносили часть постройки. "Контора" перенесла капитальный ремонт. Чтобы ее возвести, бульдозеры вспахивали каменный склон. Гулия Бершиева лично обходила местных жителей, чтобы найти настоящие артефакты. Копалась в архивах. Искала достоверное. При мне вернули национальный корякский костюм одной местной жительнице. Коряки живут южнее. Не подходит.
Возле здания проходится человек в бурках. На нем драповое пальто, которое я видел на фотках своего покойного дяди, и портфель на двух медных застежках. Пардон, еще пирожок-каракуль на голове.
- В каком театре играете? - спрашиваю артиста.
- Да инженер я. Местный. Сашей зовут. Играю здесь прохожего. Типа, чиновника. Бурки мои. Еще отец их носил. Портфель и пальто дали. Говорят, фактура у меня. Отпросился с работы на день. Ну как не помочь киношникам?
- Флэйбэк! Мотор! Хлопушка! - заорал мегафон. Инженер Саша, как заправский чинуша, развернулся и пошел бюрократической походкой к "Победе". Навстречу ему бежал по лестнице Добрыгин. Тут у них чего-то не получилось. Мне не было видно. Под ногами предательски скрипел снег, а на площадке все звуки запрещены.
- СТ-О-ОП!!!
Подбегаю к "Победе". Водитель Сергей Вековцев доволен машиной. Получил ее из Владивостока, морем. Реставрировал. Сейчас газовская продукция работает, как часы.
- Что с машиной после съемок будет?
- Машина добрая. Историческая. Но кому она здесь нужна? Тут японские дизельные джипы да снегоходы приживаются. У нас сопки. Понимать надо. Разве что в музей старушку сдадим. Только сначала надо музей организовать.
Подхожу к одному из бородатых артистов. Хочу взять интервью. А он оказался мэром Провидения Владимиром Бычковым! Он тоже играет в эпизодах. Причем с удовольствием. Борода позволяет.
- Что значат для Провидения эти съемки?
- Вы что, не видите? У нас просто праздник. И артисты великие. И кино про нас, про Россию. Ну разве это плохо? - и хитро улыбнулся.
Открою секрет. С массовкой тут туго. Все работают. Поэтому мэр личным "примэром" стянул на некоторые сцены и сотрудников администрации, и милиции, и остальных служащих. Кино ведь для нас - важнейшее искусство. Окромя Интернета.
Ровно через пятнадцать минут мэр уехал со съемочной площадки. Надо было встречать делегацию с Аляски. Какие-то американские пасторы на частной "Сессне" запросили посадку. Кино - кином, а должность - должностью.
Начальник "Чукотки"
Можно подумать, что на Чукотке царит полный порядок и недовольных нету. Белоленточные вихри прошуршали мимо. Тут своих, настоящих, хватает.
Марина Рожкова, хозяйка кафе "Маяк", очень недовольна нынешней жизнью. Топить, после того как Абрамович ушел с должности губернатора, стали хуже. Пришлось, чтобы посетители не замерзли, включать электрическую пушку. А киловатт-час на Чукотке - 15 рублей. На столе несколько исков от судебных приставов.
- Ну за что им платить? - жалуется Марина. - За то, что все разворовали? Вот при Романе Абрамовиче Чукотка расцвела. Детей наших отправляли по два-три раза в год на теплые моря. И все бесплатно. А сейчас?
- Вижу, что вы недовольны. Будете уезжать?
- С какой стати? Кто меня на Большой земле ждет? Я буду бороться! За свои права. Через суд. Я, в конце концов, член "Единой России"! Можно я обращусь через вашу газету? Абрамович! Возвращайся! Без тебя нам плохо!
Однако настоящего начальника Чукотки я встретил в другом месте. Знакомьтесь: Тетермазов Виталий Тимофеевич. Генеральный директор "Северстроя" и по совместительству хозяин закусочной с традиционным названием "Чукотка".
- Меня пригласили сюда лет десять назад. Сам я осетин. Прописан в подмосковном Реутове. Строитель. Надо было здесь ветряки энергетические ставить. Потом вот эту конюшню в кафе переделал. Кстати, вы пироги осетинские пробовали? Самые крайние в России осетинские пироги!
И космический Григорий Добрыгин, и гениальный Константин Лавроненко, и эпохальный Егор Бероев, и нежнейшая Ольга Красько, и магический Рамис Ибрагимов набросились на яство.
- Сыр и зелень мне из Осетии везут! Самолетами! - загордился начальник "Чукотки".
- Когда домой?
- Сам не знаю. Не поверишь, каждый год собираюсь. Все откладываю. Тут коррупции нет. Вот реально нет. Кинулся я к девочкам из налоговой с цветами и шампанским. Типа, комплимент. Они меня послали! - клянется Виталий Тимофеевич.
По закону работает и бывший строитель - турок Хикмет. Он отстал от своих. Абрамович строил тут с шиком. Встречались даже строители из Финляндии. Хикмет ныне - таксист. В Стамбуле три сына, две жены. Но здесь он зарабатывает гораздо больше, чем на стыке Европы и Азии. Берет по 200 рублей с человека за пяток километров.
- Любишь Чукотку? - спрашиваю курчавого парня.
- Люблю! И она нас любит! Видел, когда наши уезжали? На аэродром женщины пришли. Плакали. Цветы кидали. А знаешь, сколько цветы на Чукотке стоят? Видел, сколько курчавых ребят уже выросло? Я тоже все собираюсь на родину. Да все не соберусь.
Снимается кино
Чукотка - это Территория. Территория Любви. Без любви ничего не будет. Ни собаки Ласки в аэропорту Провидения, ни строгого пограничника, который меня все-таки пропустил на Территорию, ни золотодобытчиков, которые худо-бедно добывают по 20 тонн золота в год. Ни России.
- Мы снимаем кино не про вас, - неожиданно заявил режиссер Александр Мельник на встрече с будущими зрителями из Бухты Провидения. - Мы снимаем кино про Россию. Про Великую нашу страну! Территория - это Россия. А что, не так?
Тут ремарка от автора этих скромных заметок. Может, это и есть национальная идея? Добывать славу на дальних подступах? Снимать кино, которое станет национальной идеей? Делать так, чтобы нас уважали и на Аляске? Любить страну, имя которой - Россия!