Какое это незабываемое ощущение! Во-первых, в тебе вскипает такое самоуважение, что гимны себе петь хочется. Во-вторых, испытываешь целую гамму чувств. Одновременно представляешь себя Наполеоном в покоренной Москве ("Москва пуста. Какое невероятное событие!") и батькой Махно, который перепутал карты и вместо хутора Гремячий взял город Париж. И что с ним теперь делать? Его же за целый год не разграбишь.
Только представьте: в огромном магазине вы один! Проснувшийся за прилавком единственный хмурый книгопродавец смотрит на вас как на персонажа, соскочившего с полки, где собрана серия "S.t.a.l.k.e.r", которая пользуется спросом у подростков не старше 16 лет. И вот пока он размышляет: не сон ли вы, не похмельное ли его видение, вы с умным видом прохаживаетесь вдоль книжных рядов.
Книжки глянцевыми обложками и корешками смотрят только на вас. Они как бы кричат: "Возьми меня! Возьми! Я - самая умная, самая нужная, без меня ты не будешь счастлив ни в этой, ни в будущей жизни!" И вы чувствуете себя не батькой Махно, но Аленом Делоном, оказавшимся в центре Иванова, "городе невест" и кинофестиваля "Зеркало".
Нужно ли говорить, что можно не спешить с выбором? Разумеется, вы гордо проходите мимо полок с детективами, любовными романами, книгами по йоге и прочей муре. Ищете что-то посерьезнее... Новый Год все-таки.
Тэк-с!.. Дмитрий Львович Быков. "Советская литература. Краткий курс". Ах, Дмитрий Львович, Дмитрий Львович! Взял бы я тебя, когда б не... Когда б не написал ты такой ерундовой ерунды о Есенине. Что был, мол, поэт постоянно нетрезв (а кто не пьет, скажите! кто не пьет! и лошади пьют!), поэтому путал амфибрахий с хореем, рифмовал скверно, образы банальные. К тому же написал эксгибиционистские стихи про одноногий клен и березку, которую среди ночи страстно обнимал. Строго выговаривает Дмитрий Львович Сережке Есенину, который предлагал собаке Качалова "полаять при луне". Не лают собаки на луну, а воют, авторитетно объясняет он. И ведь прав, прав! Но, как говаривал Пушкин, "несчастный, знал бы про себя".
Нет, "Краткий курс" мы не возьмем. Вот разве что "Весь Прилепин"? Мода такая теперь пошла: "Весь Прилепин", "Весь Поляков", "Весь Шишкин"... "Весь" - то есть жив еще, слава богу, но уже предлагает всё, что написал. Имеется в виду, что читатели устали бегать за его книжками (ноги сами несут!), и вот гуманный, сообразительный автор решил сделать поклонникам подарок к Новому году. Не надо больше стоять в очередях за каждой его книгой. Томик под мышку и - шмыг домой! Поставил на полку, погладил корешок. "Весь ты теперь у меня! Мой, только мой!" Нет, не стал я брать Шишкина, Полякова и Прилепина. А "всей" Веры Полозковой почему-то не нашел. И "всей" Алисы Ганиевой - тоже. Неувязочка-с!
Между тем единственный книгопродавец окончательно проснулся за прилавком, бодро направился к кассе. И смотрит с чувством глубокого уважения, переходящего в плохо скрываемую алчность. В его глазах вы уже не человек. Вы - его единственная дневная выручка. С чувством смутной тревоги вы начинаете понимать, что прогулкой меж книжных рядов вы не отделаетесь. Что у выхода уже стоит вызванный из каптерки сонный охранник. И этот красивый и мужественный человек вас очень не любит. А это значит, что он не пропустит вас, как обычно, с легким сердцем через рамочку только потому, что рамочка не пикнула. Во взгляде книгопродавца, злом и веселом, отчетливо читается: "Или ты, дорогой наш человек, всегда желанный у нас гость, наберешь сейчас тучу книг - самых дорогих и неликвидных (альбомов "Весь Ренессанс" и "Все передвижники"), или останешься тут навеки. Ты с нами шутки шутить пришел?"
Настроение резко ухудшается. На месте Делона и Наполеона неуклонно вырастает призрак "маленького человека". "Боже мой! - думаешь, - сколько же вы всего понаписали и наиздавали за прошлый год! И всё, заметьте, новинки, новинки! И все эти писатели если не лауреаты, то номинанты двух-трех премий. "Большая книга", "Русский Букер", "Нацбест" и прочая. Нет, отсюда просто не уйдешь. Здесь ребята авторитетные. Они себе цену хорошо знают".
Вздохнул... и взял томик Агаты Кристи в мягком переплете. "Только одну?" - спрашивает единственный книгопродавец, он же кассир, он же ваш новогодний кошмар. "А разве есть еще?" - неловко пытаетесь отвертеться вы, прикидываясь утренним пассажиром с Казанского вокзала. Книгопродавец, он же кассир, он же ваша ближайшая судьба, с улыбкой отвечает: "У нас есть "вся"!". "И сколько она написала, эта ваша Агата Мэри Кларисса Маллоуэн, более известная по фамилии мужа как Кристи?" - всё еще пытаетесь прикинуться простачком вы. "Ну, романов штук 70... - неуверенно говорит книгопродавец, он же кассир, он же кот Базилио и лиса Алиса в одном лице. - Да вы не беспокойтесь, товарищ! Если у вас с наличкой туго, мы и карточки принимаем". "А можно я лучше "Всего Прилепина" возьму? - спросите без особой надежды. - Это мой любимый писатель. А эту вашу Кристи Агату Клариссу я, знаете ли, взял машинально". И в ответ: "Торг здесь неуместен!"
Как я люблю ходить в книжные магазины первого января! Самое ведь приятное, что они в этот день закрыты...