Проблема офшоров постоянно находится в центре внимания высшего руководства страны.
В прошедшем году вступили в силу серьезные новации по трансфертному ценообразованию (введен контроль всех внешнеторговых сделок с офшорными компаниями на сумму более 60 млн руб. в год). Усилилась борьба с фирмами-однодневками. Пересмотрены соглашения об избежании двойного налогообложения (СИДН) с Кипром, Люксембургом, Швейцарией. В результате впервые был поставлен заслон перед "холдингами-пустышками", а резиденты офшоров были лишены права на льготное налогообложение дивидендов при формальном владении такими структурами. Лишились льгот и офшорные пайщики российских инвестфондов. Началась проверка компаний с госучастием на предмет наличия коррупционных схем и отмывания денег через офшоры. Изменилась практика правоприменения, ущемляющие права бенефициаров офшоров (например, по применению принципа тонкой капитализации).
Однако коренных перемен пока нет. Более того, проблема избыточной офшоризации экономики стала еще более острой на фоне растущего беспокойства перед второй волной кризиса. Согласно недавно опубликованному докладу некоммерческой организации Global Financial Integrity, отток только нелегальных капиталов из России в 2001-2010 гг. составил 152 млрд долл. (в 2010 г. - 43,6 млрд), и она заняла по этому показателю 5-е место среди 125 тестировавшихся стран с нарождающимися рынками (после Китая, Мексики, Малайзии и Саудовской Аравии). Что касается легального вывоза капитала, то за период 2009-2012 гг. он составит не менее 360 млрд долл. Уровень потерь российского бюджета от легальной минимизации налогообложения с использованием офшорных схем, по самым грубым оценкам, составляет не менее 50 млрд долл.
Сейчас 9 из 10 сделок, осуществленных крупными компаниями, проходят через офшорные сети, в которых задействованы не только компании из офшоров, но и фирмы из престижных юрисдикций. А это новый отток капитала из страны. Конечно, о полной деофшоризации экономики не может быть и речи. Это видно из мирового опыта, в том числе стран с самой сильной антиофшорной политикой, таких как США или Германия. Но минимизировать разлагающее влияние офшоров на экономику и все российское общество необходимо.
По вывозу в офшоры капиталов, полученных нелегальным путем, консолидированная позиция - резко отрицательная. Она полностью соответствует международным трендам антиофшорной политики, активизировавшейся во время глобального финансового кризиса. Успехи здесь во многом будут зависеть от результативности борьбы с коррупцией. И запрет чиновникам и их родственникам на счета в иностранных банках - только начало трудного пути.
По отношению же к агрессивной минимизации налогообложения с использованием затейливых офшорных схем нет единой точки зрения. Этот вопрос - предмет жарких дискуссий. Наряду с противниками поощрения такой политики есть явные ее сторонники. Они утверждают, что использование схем минимизации налогообложения - традиционно для международной практики, оно повышает конкурентоспособность российских компаний. Иными словами, это выгодно государству.
По данному вопросу спорят эксперты, работающие над созданием Международного финансового центра в Москве, чиновники минэкономразвития, члены Совета при президенте по кодификации и совершенствованию гражданского общества, депутаты Госдумы, представители крупного бизнеса. Кстати, последние тоже не солидарны. Иначе не появилась бы идея "национальной компании", которая должна быть зарегистрирована в России и платить налоги в российский бюджет.
Существенного прогресса в деофшоризации легальной экономики нельзя добиться без принципиального улучшения условий ведения бизнеса в стране. А это комплекс проблем, включающий защиту собственности, независимость судов, избыточную налоговую нагрузку, чиновничий беспредел и многое другое. Решить их быстро не представляется возможным. Поэтому параллельно должны быть задействованы другие инструменты деофшоризации.
Знаковым моментом здесь стал бы пересмотр всех СИДН, заключенных Россией. Здесь целесообразно ввести норму недобросовестного использования таких соглашений. Другим системным изменением в СИДН мог бы стать перенос налогового стимулирования на российскую юрисдикцию. Сейчас СИДН ориентированы на налоговые льготы для зарегистрированных в офшорах компаний. Это стимулирует их использование для схем агрессивной минимизации налогообложения. В 2011 г. более 80% всех налогов по дивидендам, или 518 млрд руб., начисленным иностранным организациям и физлицам, не являющимся резидентами РФ, было начислено по ставкам 5% и ниже.
Следовало бы прекратить или существенно ограничить кредитование офшорных компаний и связанных с ними "прокладочных" структур банками с госучастием. При этом могли бы использоваться чисто экономические инструменты. Например, значительное увеличение нормы резервирования по кредитам, выданным компаниям, не осуществляющим реальной деятельности либо осуществляющим ее в объемах, не сопоставимых с размером ссуд. Такой же подход не помешал бы при вынесении решений о получении помощи и грантов из различных госфондов. Все это усиливало бы престиж национальной юрисдикции.
А почему бы госкомпаниям не отказаться от использования офшорных трейдеров и от сделок продажи/покупки активов с офшорными компаниями, конечными бенефициарами которых являются граждане российского происхождения. Это бы сняло много вопросов при отчуждении госимущества.
Важно повысить эффективность контроля за трансфертным ценообразованием. Новации дают возможности, но их необходимо суметь реализовать. По оценкам ОЭСР, до 50% всех внешнеторговых сделок в мире используют трансфертные цены. И Россия в этом отношении не является исключением.
Многие направления деофшоризации окажутся неэффективными, если не будет усилена ответственность за налоговые преступления. Это касается проведения одноразовой налоговой амнистии, отказавшись от ее вялотекущего варианта (трехгодичного срока давности), и определения конечных бенефициаров офшорных компаний. Придумывать велосипед здесь не надо. В США, например, в случае выявления незаконного офшорного счета его держатель должен заплатить штраф, который может доходить до 150% от суммы счета. А при проведении налоговой амнистии в 2009 г. для тех, кто добровольно выйдет из тени, этот штраф можно было сократить до 20% от максимального годового баланса счета в предшествующие шесть лет.
Иными словами, политика деофшоризации должна умно сочетать "кнут" и "пряник". И шире использовать зарубежный опыт и международное сотрудничество. К сожалению, у России пока нет ни одного международного соглашения об обмене налоговой информацией. А мы находимся на пороге вступления в ОЭСР, которая выдвигает особые требования в этой области.