На внутренней арене все отмечают беспрецедентную поляризацию взглядов, острое противостояние партий, которое ведет к сбоям в работе государственной машины. Обаме предстоит сражаться с Конгрессом по любому финансовому или бюджетному вопросу, прежде всего в связи с беспрецедентным государственным долгом, а также за то, чтобы не допустить эрозии своего главного доныне детища - реформы здравоохранения. Все согласны с тем, что место Обамы в истории зависит от того, удастся ли ему вывести страну на траекторию экономического роста. В противном случае, как заметил влиятельный комментатор Фарид Закариа, обамовская страховка для всех из революционного прорыва к социальной справедливости превратится в разорительную авантюру.
Во внешней политике Барак Обама, судя по всему, решительно намерен привести курс США в соответствие со своим представлением о международной системе. Как и для любого американского президента, необходимость мирового лидерства Соединенных Штатов является для него аксиомой, однако он хорошо понимает, как изменились условия. Обама - не сторонник откровенной гегемонии и не поклонник агрессивного вмешательства в других странах. Он предпочитает дипломатию, многосторонние институты, при помощи которых Америка может переложить на чужие плечи часть бремени по решению мировых кризисов, а также договоренности с другими странами, не являющимися союзниками. Команда в области внешней политики и безопасности, которую формирует Обама, будет действовать в этом духе, тщательно выбирая приоритеты. Белый дом уже объявил о намерении уйти из Афганистана раньше намеченного срока (и без того многими осуждаемого за поспешность) и оставить там совсем небольшой контингент (также предмет острой критики).
Госсекретарь Джон Керри известен умеренными подходами. Министр обороны Чак Хейгел - за то, чтобы вступить в прямые переговоры даже с такими заклятыми врагами Вашингтона, как Тегеран и ХАМАС. Новый глава ЦРУ Джон Бреннан - специалист по борьбе с терроризмом, то есть по операциям точечного характера, а не боевой армейский генерал, как его предшественник Дэвид Петрэус.
Впрочем, первый срок Барака Обамы показал, что адекватно воспринимать реальность еще не значит знать, что делать. С конца 2000-х годов внешняя политика США все более реактивна, она отвечает на импульсы, но не предлагает стратегических планов. Скорее всего, убедительный план невозможен в принципе, поскольку международная ситуация попросту непредсказуема. Но признать это американское руководство не может, ведь это будет равносильно признанию, что Америка является не лидером мира, а просто страной, хоть и самой сильной, но столь же беспомощной перед лицом неуправляемых процессов, как остальные. Последняя избирательная кампания, особенно праймериз республиканцев, показала, что в американском обществе усиливаются настроения в пользу менее амбициозной внешней политики, однако они пока по-прежнему периферийны. Поэтому попытки Обамы "сосредоточиться" в плане международного влияния неизбежно вызовут волну несогласия и обвинения в слабости.
Отношения США и России на пороге второго срока Барака Обамы парадоксальны. Россия не относится к числу приоритетов, но она существенна лично для президента, который надеется при помощи Москвы продвинуться в решении первоочередных вопросов. Ни Белый дом, ни Кремль не стремятся к явному конфликту, однако к концу 2012 года он таки вспыхнул - в связи с "законом Магнитского" и российским ответом на него. Атмосфера накаленная, хотя объективных причин для этого нет, за предшествующий период не случилось ничего, что объясняло бы такое обострение, обнаружило бы новые фундаментальные противоречия (вышеупомянутая коллизия скорее относится к сфере эмоционального и виртуального).
Дальнейшего обострения ожидать, вероятно, не стоит - декабрьская волна уляжется, оставив неприятный осадок. Но и развития не будет. У России и Америки отсутствует повестка дня, которая соответствовала бы задачам настоящего и будущего. В Вашингтоне, по существу, надеются на "перезагрузку-2" - продолжение диалога на темы, позволившие добиться относительного успеха в 2009-2010 годах. И прежде всего - дальнейшие ядерные сокращения. Но так не получится, поскольку Россия о новых договорах в этой сфере и слышать не хочет - нас все устраивает. Такова исходная диспозиция, из которой непонятно как выходить. Переговоры о стратегической стабильности оставались стержнем, никакая другая тема служить им не может. Опыт 2000-х годов показывает, что когда одна из сторон (тогда - администрация Буша) теряет интерес к сокращению вооружений, в отношениях начинается опасная деградация. Но чем заменить навязший в зубах подсчет боеголовок, по-прежнему неизвестно.