Бен, как вас занесло в Одессу? Может, у вас были какие-нибудь родственники в России или Украине?
Бен Зайтлин: Это был мой личный выбор. А что касается моих корней, то кто-то из нашей семьи действительно отсюда. Не думаю, что именно из Одессы, но, безусловно, из России. Мы в семье почему-то уверены, что этот человек некогда бежал из страны на телеге, но откуда именно - неизвестно.
Вы работаете как режиссер, сценарист и композитор. Думаете, будущее кино - за людьми универсальными?
Бен Зайтлин: Мне кажется, будущее кино прежде всего - за коллективным трудом. Я очень ценю труд коллег, работавших со мной. Должен сказать, что со мной трудились мои сестры и другие родственники - моя семья. Мы представляем собой некое независимое кинообразование, которое самодостаточно и не нуждается в помощи извне. Вот именно в этом и состоит будущее кино - в формировании группировок или команд, которые своей внутренней общностью создают фильмы.
Ваш фильм показался мне таким символом конца света, всемирного потопа...
Бен Зайтлин: Потоп для меня - некое универсальное явление. Полагаю, тема потопа и воды будет все более важной в силу грядущих климатических изменений. Будет больше гроз, ураганов... В России, в случае с Крымском, мы видели пример того, как потопы запросто могут стать частью повседневной жизни. Мой фильм - о том, как выжить, остаться смелым и сделать так, чтобы вода не смыла твою душу и совесть. Еще он о том, как важно чувство "родной земли", и каково это - когда некая слепая сила отнимает у тебя землю.
Говорят, снимать детей и животных одинаково непросто. И те и другие непредсказуемы. Как вам удалось справиться с ними, тем более, главную героиню играет девятилетняя девочка...
Бен Зайтлин: В работе с животными и с детьми ничего общего. Режиссеры, которые утверждают обратное, наверняка никогда с животными не работали. С ними все просто, ими легко управлять с помощью еды... А девочка - настоящая актриса. У нее и не было опыта актерской игры, но она настолько умна, так живо на все реагирует, - ей можно было объяснять, как взрослой, в чем смысл сцены, каковы чувства и мотивация ее героини. Она очень легко все воспринимала.
Пригодился ли в работе над фильмом "Звери дикого Юга" ваш опыт работы в короткометражном и анимационном кино?
Бен Зайтлин: В игровое кино я, пожалуй, перенес ощущение, что все возможно. Как в анимации, можно создавать любые зрительные образы, любую "физику". Даже когда продюсер говорил, что это нереально.
Тем более интересно - что еще невозможного вы думаете осуществить в следующей работе?
Бен Зайтлин: В целом это секрет, но я все же скажу, что съемки будут происходить в Луизиане. Это тоже большая сказка. Ее можно охарактеризовать как любовную историю, но суть фильма в том, что существует место на земле, где старение происходит иначе, чем в обычной жизни. Или быстрее, или медленнее - это зависит от конкретного человека. И любовная связь развивается в контексте - когда на нее влияет странный ритм старения.
Кажется, в истории Бенджамина Батона было что-то такое - надеюсь, вы откроете в ней что-то свое... А если вернуться к фильму "Звери дикого Юга" - музыка и видеоряд в нем порой значат больше, чем диалоги. Будет ли подобное в следующем фильме?
Бен Зайтлин: Для меня не существует иерархии между разными элементами фильма. Для меня первичны эмоции, а вокруг них строятся все остальные выразительные средства. И музыка, и диалоги, и операторская работа - все от эмоции. За счет нее и строится драматургия. Музыкальная тема связана с чувствами героя. Есть отправная точка - и конечная. И между ними все на эмоциях. И диалоги - часть целого. Нельзя сказать, важнее они или что-то другое. Может быть, когда смотришь фильм с субтитрами, ощущения совсем иные - подключается момент чтения, это действует на восприятие... Тем более, что в моем следующем фильме будет важен луизианский говорок. И он тоже станет выразительным средством...