Шедевром Легара Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко решил поддержать свои немалые, но уже полузабытые опереточные традиции. Его играют как роскошное шоу, где на первом плане - художники: Александр Шишкин (сценография) и Глеб Фильштинский (свет).
Дебютант в оперетте маститый драматический режиссер Адольф Шапиро переписал либретто, сохранив фабульный ход с богатой вдовушкой и охотой за ее миллионами, но из подробностей соорудив капустник. Главари стал главарем, "графья и виконты" щеголяют в серых думских костюмах с шапками и изъясняются с дикцией членов Политбюро - в этих ролях дали поиграть старой гвардии театра. В республике Понтеведро обитают то ли якуты, то ли алеуты, живут в ярангах, любовные дуэты поют в каноэ. Гранд-дама Ганна Главари обрела замашки "Дуньки в Европе" ("если не веселиться - можно удавиться!") и на ходу меняет парики, для начала поразив публику налысо бритым черепом. Нужно внести в замшелый сюжет какую-нибудь свежинку - задача поставлена и выполнена. Зрителей встречает черный занавес на проволоке, он подвешен вплотную к первому ряду и укрыл все обозримое пространство, включая оркестровую яму. Приунывшие, они теперь рады и гробу с воронами.
"Вещественное оформление" бесспорно удалось. Театр демонстрирует свои новые, после реконструкции, технические возможности. Можно поднять играющий оркестр почти до уровня сцены, включив его в бравурное действие: дирижер Вольф Горелик в белом смокинге, розовые оркестранты, празднично светящаяся арфа, - в зал вихрем летит-кружится увертюра, обещая вечер праздничных наслаждений. Можно превратить сцену в широкоэкранный кинотеатр, и на экране в 3D возникнет ресторан "Максим" с гризетками и пьяным матросом у бара. Элементы декораций постоянно перемещаются, то заполняя пространство кружевными ветвями деревьев, то оставляя влюбленную пару в огромном космосе - наедине. Удалось избежать и стандартного опереточного "бала" - его заменили смешные пританцовывания хора в эскимосских нарядах, расположившегося среди сугробов слушать песенку про Вилью. Свежинка есть, смотреть занятно. Спектакль красив, и это его качество уносишь с собой как главный шлягер вечера.
Но в музыкальном театре надо еще и слушать. С этим хуже. Во-первых, либретто. Переписывая, его нужно либо делать лучше, либо не трогать вообще. Сленг "опростившейся" миллионерши надоел уже в телесериалах, а юмор - в телешоу. Пьеса, набитая опереточным штампами, от них не освободилась, зато приобрела отчетливо любительский характер. Что оттеняет вполне любительская игра актеров, которым петь много естественней, чем говорить. О стихах Вадима Жука ничего не знаю: когда артисты этого театра ставят голос на диафрагму, тонкости текста и даже языков, на которых поют, становятся неразличимы: театру стоило бы включать субтитры.
Ганной Главари в этот вечер была Ирина Ващенко, графом Данило - Дмитрий Зуев. Визуально оба хороши - идеальная опереточная "любовная пара" с необходимой долей романтики и даже того, что в театре Образцова зовут "сексапилом". Но с музыкой явно что-то случилось. В оперном театре не вытягивали опереточных арий. Оркестр периодически засыпал, включаясь в действо с регулярным опозданием. Ритма в спектакле не было до такой степени, что актеры выходили из-за кулис не на реплику, а после неловкой паузы. О драйве, который в оперетте заменяет интеллект, не приходилось и мечтать. О "частице черта" - и подавно. В результате самый большой аплодисмент пришелся на долю даже не Легара, а атташе по культуре Богдановича в исполнении Николая Гуторовича - он прочувствованно спел "Прощай, мой табор, пою в последний раз".
Адольф Шапиро явно не определился с собственными предпочтениями. Всю роскошь опереточного зрелища регулярно топили балетные подтанцовки персонажей типа "офисный планктон" - в партикулярных костюмах и при нарочито безвкусных галстуках. Романтические взлеты салонного Легара плохо уживались с ка-вэ-энным стилем диалогов. Один из волшебнейших моментов оперетты - дуэт "Павильон" - подрезан ударом под дых водевильными кульбитами либретто и комической суетой членов Политбюро.
Проблема переделки старых опереточных либретто застряла в тупике: с одной стороны, уже невозможно слушать стенания графов, с другой - лучшего пока не предложено. Так что "за попытку - спасибо". Сообщали, что идея предлагалась Дмитрию Быкову, - пострадал от его отказа Легар или, наоборот, спасся, мы уже не узнаем. Но в любом случае режиссер, взявшийся за перо либреттиста, проблему только усугубил: он не отошел от сюжетной основы, только добавил еще более затасканные остроты. Это еще одна из причин того, что яркий и неожиданный спектакль подчас до зевоты скучен.
Конечно, у него есть куда расти. Проснется оркестр, заштукует непредусмотренные паузы, вернет музыке ее ритм и драматургию, вердиевские солисты научатся петь Легара, чуть привыкнут актеры к живой человеческой речи и научатся посылать ее в зал так же вкусно, как арию, - и роскошная рама, придуманная художниками, заполнится, как задумано, динамичной, веселой и парадоксальной жизнью. Начнется оперетта - жанр, где банальности, изрекаемые персонажами, вообще перестают иметь значение.