Все это случится, однако, при условии, что Кэмерон останется у власти на второй срок, чего ему нынешний скромный рейтинг у избирателей отнюдь не гарантирует. Зато набирающие не по дням, а по часам очки оппозиционные лейбористы в случае победы на предстоящих в 2015-м всеобщих парламентских выборах никакого референдума по Европе проводить не будут. Не в восторге от идеи референдума и либеральные демократы, партнеры консерваторов в правящей нынче страной коалиции. Зато торжествуют британские евроскептики, устроившие Кэмерону в ответ на его "судьбоносную" речь восторженный прием в парламенте. Если же взять к рассмотрению картину в целом, то Британия по вопросу Европы пребывает долгие годы в таком раздрае, что напоминает что-то вроде тяни-толкая. Не удивительно, что Шарль де Голль, дважды отвергая в 60-е годы прошлого века прошение Британии о членстве в Едином экономическом сообществе, мотивировал отказ сомнением, а есть ли на то у Британии политическая воля. Правда, полагают, что президент де Голль на самом деле опасался не "воли", а гегемонии английского языка на европейском пространстве. Фактом остается, однако, что отношения с Европой на протяжении десятилетий оставались самой драматической и самой остросюжетной главой "английского романа", а точнее, остросюжетного детектива.
Дэвид Кэмерон заверил в своей речи, что лично он глубоко верит: будущее Британии лежит в Европе, и за то, чтобы она в ней оставалась, британский премьер пообещал агитировать "всем сердцем и всей душой". Что же заставило его все же объявить референдум? Отнюдь не интересы страны, а интересы толкающей его в спину собственной партии. Так считает лидер лейбористов Эд Милибэнд, и так считают многие наблюдатели на Альбионе. На самом же деле картина сложнее. Зафиксированный на днях резкий рост популярности британской Партии независимости, впервые в истории ставшей третьей по популярности политической партией в стране и оттеснившей либеральных демократов на четвертое место, очевидно свидетельствует, что антиевропейские настроения в самом деле растут и ширятся на Альбионе. Партия независимости как раз таки и жаждала референдума, и, провозгласив его, Кэмерон очевидно желал продемонстрировать, что слышит настроения избирателей.
Но чего на самом деле хотят британцы - уйти из Европы или остаться, понять сегодня крайне сложно. Британский бизнес без малого на 50 процентов завязан на европейский рынок, и потому лондонский Сити однозначно не хочет развода с Европой. Не хотят его и британцы, боящиеся потерять работу. Но в отличие от тех, кто считает, что выход из ЕС будет самоубийством для страны, немало на Альбионе и тех, кто освобождение от "диктатуры" Брюсселя рассматривает столбовым путем к свободе и процветанию. Дэвид Кэмерон в своем выступлении заявил, что намерен пересмотреть условия членства своей страны в Евросоюзе. Соглашаясь с идеей единого рынка, Лондон намерен, как предполагают, затребовать обратно часть полномочий, которые сегодня делегированы общеевропейским институтам власти. Похоже на то, что Британию больше устроило бы нечто вроде свободной торговой федерации с Европой, нежели тесный союз. Однако намерена ли Европа идти на уступки Британии и устанавливать с ней "спецотношения"? В своей реакции на речь Кэмерона высокие европейские политики заявляют, что хотя Британия и является исключительно важным партнером, "выкупать" ее членство в ЕС любой ценой они категорически не намерены. Гюнтер Крихбаум, председательствующий в парламенте Германии в Комитете по европейским делам, опасается, однако, что Кэмерон "рискует парализовать ЕС на годы". Серьезную тревогу "разводными" настроениями Британии с ЕС высказали недавно и США.
Между тем
А может быть, все проще, и хитрая Британия просто обеспечивает себе возможность за предстоящие 5 лет посмотреть, а как там все сложится в этой зарулившей в сложную ситуацию единой Европе? И если не сложится, то Альбион от нее отчалит. А если дела пойдут хорошо, то останется. С тонущего корабля, понятное дело, бегут. А когда корабль плывет, то кому же захочется прерывать приятный круиз?