Я из города человеческого равноправия
Знаешь, война осталась у меня на всю жизнь зарубкой на сердце. Помню, как в Баку залетел фашистский самолет и его сбили. Какая радость была нам, мальчишкам! Этот самолет потом установили в парке имени Кирова. И мы всем бакинским народом ходили на него смотреть. Я в тот миг был самый счастливый мальчишка на свете, чувствовал себя причастным к победителям.
Баку ведь тогда был особый организм, очень интернациональный. Русские, армяне, азербайджанцы, кого там только не было. Все жили дружно! И слово "диаспора" лет до шестнадцати я не знал вообще. Человеческое равноправие в нашем городе было потрясающее.
Город говорил по-русски. Я не побоюсь этого слова и скажу, что мы, все народности, живущие в Баку, любили друг друга. До последней минуты, до самого развала Советского Союза у меня было ощущение великой страны. О ней я и сейчас очень переживаю и не могу расстаться с чувством великого единства, которым была пропитана вся наша жизнь. Мой отец не очень любил советскую власть, он был раскулачен в свое время. Но он сказал мне одну фразу, которую я запомнил на всю жизнь: "Сашка, я поверил, что правда есть на свете, когда ты, армянин из Баку, без копейки денег поступил в один из лучших институтов России".
Помню, когда я узнал из новостей, что Советский Союз больше не существует, я сильно выматерился и в тот же момент понял, что пришел конец нашей общей дружбе.
"Актеры не "сукины дети…"
С какого бока я поехал поступать в театральный институт? Это все от матери, она, учитель русского языка и литературы, привила мне любовь к театру. Мама боготворила Бакинский русский театр и всегда меня туда водила. Сестра у меня была пианистка, так что мальчик вырос в очень культурной, образованной среде. Стихи обожаемого матерью Тютчева, Толстой, Тургенев, Чехов - это питание моего детства и юности.
Сам того не понимая, я тянулся к театру. Меня показали главному режиссеру русского театра, я прочитал какие-то отрывки. Мне сразу сказали: "Театр - это твое!" И не ошиблись…
Театр победил, при полном понимании моей мамы и сестры. Вся остальная родня была жутко этим недовольна и пророчила мне будущее сапожника или токаря.
Поступал в 1956 году в Московский театральный институт, на курс Андрея Александровича Гончарова, и срезался на Достоевском, о котором я тогда понятия не имел. Гончаров меня честно срезал…
Потом у меня случился гениальный учитель Леонид Сергеевич Вивьен в Ленинградском театральном институте, у него я прошел на ура.
Помню, я учился на четвертом курсе в Ленинграде, и к нам поступала, девочка азербайджанка, как сейчас помню ее фамилию - Селимова. Как я за нее переживал! Я делал все возможное и даже невозможное, чтобы она поступила. Дружба народов тогда была не декларациями, а правдой жизни.
Кстати, я был самым молодым главным режиссером Советского Союза. Меня в двадцать шесть лет назначили главным режиссером Смоленского областного театра. Потом меня переманила моя Армения. И здесь я уже с 1965 года. В одной должности и в одном театре.
Я не согласен с чеховским определением того, что актеры "сукины дети", хотя поводов для того, чтобы согласиться, в жизни было немало. И обманывали, и предавали. Но предают все, включая государственных деятелей. Это, увы, природа человеческая. И она не поддается порой никакому анализу и никакому осмыслению. Для меня преданность театру - выше всего.
Поймите, актер - это человек, который хочет в мире больше, чем кто бы то ни было. Он отдает людям всего себя. Актер тянется к этому непонятному и почти неестественному дыханию театра. Тут, на глазах у зрителя, происходит чудо актерское - рождение другого человека. Кино, телевидение - это во многом техника. А театр - это только живые эмоции и душа. Я убежден, что даже когда актриса убирает горшок за собственным ребенком, в голове у нее монолог того образа в котором она предстанет вечером на сцене.
Сейчас у меня в голове спектакль "Утиная охота", он на выпуске, и что бы я ни делал, он в голове. Я проживаю только его. Нельзя образ снять с себя вместе с платьем.
Я пару раз совершал аварии на машине только потому, что голова была в другом месте, она была в спектакле, на сцене, в театре. Я не могу от этого освободиться ни на минуту.
Русский театр с нерусскими артистами
Как меня принял Ереван? В 1965 году, когда я приехал в этот театр, труппа была "завалена". Представьте себе, там было 29 мужчин и 11 женщин…
Вначале меня приняли в штыки, хотели убрать из театра. Выручил тогдашний министр культуры Армении. Он встал и на армянском языке, специально, чтобы не поняли русские актеры, сказал: "Если с этого парня (кивая головой на меня) упадет хоть один волос, я закрою театр!" И все, интриги кончились в одну секунду. Я был защищен государственной политикой.
Самое страшное время в театре было сразу после развала Союза. Тогда ко мне в кабинет врывались националисты, которые ненавидели все русское. Садились автоматчики напротив и говорили: "Если вечером будет спектакль на русском языке, мы взорвем ваш театр". Тогда было очень страшно. Но я с ними разговаривал и убеждал. Говорил: "Взрывайте, восемьдесят процентов труппы - это армяне. Взорвете своих". Вечером шла знаменитая "Ханума", эти бандиты сидели в зале, смеялись вместе со всеми и аплодировали.
Сегодня в театр часто приходят гости - депутаты парламента Армении, приходит на наши праздники и президент Армении Серж Саргсян. Его супруга не пропускает ни одной премьеры в русском театре.
Это доверие мы зарабатывали десятилетиями. Что характерно, сегодня в труппе Ереванского театра имени Станиславского единственная русская актриса - Ирина Марченко, народная артистка Армении. Все остальные - армяне. Это тоже уникальный случай.
Не так давно у нас был главный редактор "Литературной газеты", писатель Юрий Поляков, который посмотрел два спектакля и сказал: "У вас так хорошо говорят по-русски, что этому может позавидовать иной провинциальный российский театр". Эти слова для меня медаль.
Мы очень следим за русской речью! Очень! Акцент вытравливаю каленым железом. Я даже актерам запрещаю говорить на армянском языке в стенах театра. Категорически! Это даже вызывало обиды. Объяснял, убеждал, что это нужно для их профессии. Я не могу позволить себе, чтобы актер, играющий Зилова в "Утиной охоте", говорил хоть с малейшим акцентом. Не могу!
У нас в репертуаре идет русская классика. За "Ревизора" мы получили премию имени Кирилла Лаврова, в нашем театре всегда идет "Горе от ума". Почему? Ответ прост - именно в Армении эта пьеса впервые получила свое сценическое излияние. Чеховские "Три сестры" и "Горе от ума" Островского долгие годы украшают наш репертуар.
Когда Олег Табаков узнал об этом, он удивленно поднял брови и сказал: "Сань, ну ты даешь..."
"Россия - мое дыхание..."
Почему Армения была и есть самая мононациональная республика бывшего Союза? Да тут всегда было больше 90% армянского населения. Почему? (Думает)
Причины в истории. По Армении геноцид раскаленным утюгом прошелся, у нашего народа в подсознании живет некий испуг. Но смею сказать, что Армения - одна из самых преданных России стран. По всем параметрам, во имя одного, во имя завтрашнего дня вместе с Россией.
Армения всегда уважала Россию. Был период в нашей истории, когда Россия спасла Армению от разорения и геноцида. Десятилетия советской власти были одними из самых лучших для Армении - в этом никто и никогда меня не переубедит.
Приведу один пример отношения к Ереванскому русскому драматическому театру. Был такой период в начале 90-х годов, лихих, как их теперь называют. Тогда в Ереване отключали свет, жили во тьме. Но в театры старались давать свет. И в один из вечеров, когда до конца спектакля оставалось минут двадцать, - свет вырубили. Зал переполненный! Мы тогда были единственный театр в городе, который работал, армянские театры все были закрыты. Я вышел на сцену и спросил, есть ли у кого фонарики. В зале сидели два посла - российский и американский, они дали мне два фонарика. Я сидел в первом ряду и светил актерам. Наступает момент, когда должна идти фонограмма с песней, я набираюсь наглости и своим хрипловатым голосом начинаю петь. И вдруг зал подхватывает и поет эту песню. Это было так неожиданно! Такое единение и такое таинство театра. Полное единство духа театра, зрительного зала и сцены, на которой находились актеры. После спектакля долго никто не расходился, все обнимались и плакали. Вот такое отношение в Ереване к русскому театру.
Что для меня Россия? Это мое дыхание. Я владею русским языком лучше, чем армянским. Вся моя жизнь пронизана любовью к России. Все началось с матери-армянки и русской литературы. Она мне все это привила. Тот высокий российский гуманизм, который я почерпнул в русской литературе, стал моим дыханием.
Это уникально, но в наш театр приходят люди, которые плохо понимают по-русски или даже вообще не понимают. Не раз был свидетелем такой сцены: жена переводит мужу весь ход спектакля. И я этого ни слова не говорящего по-русски мужа потом начинаю видеть в театре все чаще и чаще…
Такие моменты режут мое сердце до крови. Я верю что мы, русские и армяне, - уже единое целое. И уверен, что никакие политики нас не разорвут. Мы больше двухсот лет прорастаем друг в друга.
Я никогда не поставлю на этой сцене спектакль по Шукшину. Скажу почему. Я Шукшина обожаю. У меня дома полное собрание его сочинений. Но я не могу себе позволить показывать здесь Россию расхристанную, не очень трезвую. А без этого Шукшина ставить невозможно.
Мы гордимся, что у нас зрительный зал не пустует. Ни один армянский театр не может похвастаться своей кассой. Мы продаем более семидесяти процентов билетов, люди рублем голосуют. В 90-е годы я давал распоряжение пускать бесплатно на все детские спектакли все армянские школы. Не важно, знали дети русский язык или не знали. Так мы спасали язык и театр.
Я давно понял, что работаю на две страны. Это очень ответственно. Когда приезжаем в Россию на различные фестивали, на нас смотрят пытливо: "Ну, и что нам армяне покажут?" Часто читаю это в глазах у коллег и зрителей. И в Армении к нам относятся чуть более требовательно. Мы должны везде соответствовать. И делать все чуть лучше! Иначе не толку не будет.
От жизни хочу немного: побывать на свадьбе своих внуков. И еще хочу, чтобы в 2037 году обязательно отмечали столетие русского театра в Ереване премьерой. И честно скажу, что в душе, надеюсь, что на том юбилее добрым именем вспомнят и меня. И я там (показывает пальцем в потолок) обрыдаюсь от счастья…
Досье "РГ"
Александр Григорян родился в 1936 году. С 1965 года - главный режиссер Ереванского русского театра имени К.Станиславского. Поставил более 100 спектаклей. Его постановки идут на многих сценах России от московского МХАТа до Читинского областного театра. Народный артист Армении, заслуженный деятель искусств России. Лауреат театральной премии имени Станиславского.