"Отец Гитлера - внебрачный сын поварихи по фамилии Шикльгрубер, - писал Ханс Франк. - Когда она родила ребенка, то работала в еврейской семье Франкенбергеров в городе Граце. Франкенбергер платил ей за своего сына алименты. Следовательно, отец Гитлера был наполовину евреем, а сам фюрер на четверть".
Записка Франка заставила историков вновь исследовать генеалогическое древо создателя третьего рейха. Но в Граце не удалось отыскать ни одного Франкенбергера, который мог быть дедушкой Гитлера. В Граце в ту пору вообще не было ни одного еврея. Да и бабка фюрера, Анна Мария Шикльгрубер, никогда не жила в этом городе...
Зачем все это понадобилось Франку? Ожидая, когда его повесят, недавний соратник фюрера судорожно искал объяснения: почему же рухнул третий рейх, в котором ему было так хорошо? И пришел к выводу: Гитлер - еврей... Если бы фюрер еще был жив, он не должен был обижаться на соратника. Он же сам учил немцев во всех бедах винить евреев.
Адольф Гитлер сделал политическую карьеру, утверждая, что мир делится на расы, полноценные и неполноценные. Худшая из них - семитская. Лучшая - арийская, нордическая, германская. И только немцы - лучшие из лучших - способны управлять миром. Он почувствовал, что немцы, которые со стороны кажутся стопроцентными материалистами, в реальности невероятно падки на лесть. Вот почему им понравился Гитлер. Он преподнес им роскошный подарок - широким жестом даровал всем немцам духовное и культурное превосходство над остальным миром.
И что особенно приятно -- это превосходство ничем не надо было доказывать или подтверждать! Они наделены им по праву рождения. Кровь определяет жизнь человека, провозгласил Гитлер. Расовой судьбой одним предопределено управлять миром, другим исчезнуть с лица земли. Нация должна осознать свою особость, которую ни с чем нельзя спутать и нельзя изменить. Нация - единый организм, наделенный не поддающимися рациональному познанию корнями и особой почвой. В нацистской Германии эта метафизическая субстанция именовалась народным духом.
Мир невероятно упростился. Все, кто выглядит и говорит иначе, - хуже.
Никогда еще национализм не был таким сильным и никогда еще не пользовался столь широкой, страстной и сознательной поддержкой как народных масс, так и интеллигенции. Идеологические утопии фюрера превратились в практическую политику. Ради расширения жизненного пространства немецкого народа он устроил мировую войну, а во имя торжества расовой идеологии приступил к уничтожению целых народов.
Крайний национализм позволял без зазрения совести убивать людей, которых сочтут ненужными или недостойными жизни. Вот почему в третьем рейхе твердили о расовой неполноценности славян, русских именовали грязными монголоидными ублюдками. Солдат вермахта призывали смотреть на русских просто как на вредных микробов, подлежащих уничтожению.
Гитлер оседлал убеждения немалой части европейцев и выпустил на свободу страшных монстров не только в самой Германии, но и в странах - союзницах третьего рейха, и вообще повсюду, куда он мог дотянуться.
Десятилетиями Европа избегает неприятного разговора об украинских надзирателях, латышских полицейских, венгерских железнодорожниках, польских крестьянах, французских мэрах, норвежских министрах, румынских солдатах, - а ведь все они приняли участие в нацистских преступлениях. По подсчетам историков, больше двухсот тысяч ненемцев участвовали в массовых убийствах и делали они это с не меньшим энтузиазмом, чем соотечественники Гитлера.
На огромных пространствах, захваченных немцами, - от французской Бретани до советского Кавказа, решительно повсюду нацисты находили единомышленников. Соседи выдавали антифашистов, подпольщиков, евреев, передавали их немцам, охраняли арестованных, участвовали в казнях, рыли могилы для расстрелянных и вообще делали все грязную работу.
Если бы не эти многочисленные помощники нацистов, сотни тысяч, а может, и миллионы людей остались бы живы. На одного немца из оккупационной администрации приходился десяток местных помощников. Без них немцы бы не справились, не убили бы столько людей. Немцам - СС, полиции, вермахту - просто не хватало живой силы, чтобы контролировать все оккупированные территории. Да и как бы СС и немецкая полиция определили, кто еврей в многонациональных странах Восточной Европы, если бы им не помогало местное население?
Что заставляло людей участвовать в убийствах? В первую очередь национализм и антисемитизм.
Националистические идеи в Восточной Европе были сильнее, чем принято считать. Многие мечтали о чисто национальных государствах - без чужих, без меньшинств. Румынский диктатор Ион Антонеску и его генералы по собственной инициативе убили двести тысяч евреев. Евреи были лишь одной из групп, от которых старались избавиться. Румыны ликвидировали и цыган, и украинцев. Хорваты во главе с Анте Павеличем, получившие из рук Гитлера собственное государство, убивали не только евреев, но и сербов. Поляки и литовцы уничтожали друг друга.
В Восточной Европе существовала давняя традиция превращать евреев в козлов отпущения за все неурядицы жизни. В Венгрии в конце тридцатых евреев выгоняли с государственной службы. Румыния охотно ввела расистские законы.
В Польше треть населения составляли национальные меньшинства. При маршале Пилсудском не было открытого антисемитизма. А после его смерти в 1935 году начались погромы. Министр образования распорядился, чтобы на лекциях студенты-евреи сидели отдельно. Практически все лагеря уничтожения нацисты устроили на территории Польши. Не потому ли, что немцы знали, что поляки в массе своей возражать не станут?
Профессор Принстонского университета историк Ян Томас Гросс написал книгу "Соседи", в которой рассказал, как в 1941 году поляки убили в польской деревне Едвабне, где не было никаких немцев, тысячу шестьсот евреев. Соседи (а вовсе не немцы-оккупанты!) согнали евреев в сарай и подожгли его. Профессор Гросс продолжил свои исследования и установил, что уже после освобождения Польши от немцев озлобленные толпы продолжали убивать евреев. По собственной инициативе поляки уничтожили две тысячи человек - евреев, вернувшихся из концлагерей.
В сорок первом году немецкие войска еще не успевали вступить в прибалтийские города, а местные жители уже убивали коммунистов и устраивали еврейские погромы. Все затхлое, тупое и мерзкое (но уверенное в своем превосходстве над соседями!) словно ждало прихода вермахта. В Прибалтике и на Украине, писал немецкий писатель-антифашист Рольф Хоххут, евреи чувствовали себя, как в пустыне.
27 июня 1941 года полковник вермахта проезжал по литовскому городу Каунасу, оставленному Красной Армией. Он увидел огромную толпу. Люди хлопали и восторженно кричали "браво". Матери поднимали детей повыше, чтобы они все видели. Немецкий полковник подошел поближе:
"Светловолосый парень лет двадцати пяти отдыхал, опираясь на деревянную дубину. У его ног на асфальте лежали полтора или два десятка мертвых или умирающих людей. По земле сочилась кровь. Рядом - под охраной - стояли будущие жертвы. Одного за другим этих людей убивали дубиной, и каждый удар толпа встречала радостными возгласами. Когда расправа закончилась, главный убийца сменил дубину на аккордеон. Толпа затянула литовский национальный гимн".
Немногие выжившие узники концлагеря Собибор рассказывали, что украинцев из батальона охраны боялись больше, чем немцев. В лагере служило всего тридцать эсэсовцев, да и то половина всегда отсутствовала - отпуск или болезнь. На фабрике смерти заправляли украинцы-добровольцы. Немцы действовали по инструкции, украинцы работали с энтузиазмом. Не немцы, а украинские надзиратели расстреливали пытавшихся бежать. Убивали слабых и старых узников, едва их доставляли в лагерь. Гнали штыками голых людей в газовые камеры. Если кто-то не хотел идти, избивали.
Конечно, уничтожать "других" было не только приятно, но и выгодно. Как заметил один историк, "для немцев триста евреев - расовые враги, для литовцев триста евреев - это еще и триста пар обуви". Соседи занимали квартиры депортированных и забирали их имущество. Правительство Венгрии объявило, что деньги и имущество отправленных в концлагеря евреев пойдут на повышение пенсий. Иначе говоря, был весомый стимул избавиться от соседей. Но главное другое: все они ощущали духовное и идеологическое родство. Европе, особенно России, дорого обошлось это торжество агрессивного национализма, ставшего официальной идеологией целой страны. Стало ясно, какую опасность представляет разжигание ненависти к любым "другим", к тем, кто выглядит, говорит или ведет себя иначе.
Сама Германия заплатила кровавую цену за то, что 30 января 1933 года позволила Адольфу Гитлеру взять власть. Крайние националисты появляются в стране, стоящей на грани катастрофы, считал замечательный японский писатель Рюносукэ Акутагава, но катастрофа происходит именно из-за таких людей. Гитлер превратил национализм в государственную политику. Через двенадцать лет, в мае 1945-го, Германия перестала существовать как государство.