- Отец Андрей, какие черты Патриаршего служения вам кажутся самыми выпуклыми?
Протодиакон Андрей Кураев: Прежде всего Святейший Патриарх - трудоголик. Это человек, который настолько растворяет себя в работе, в служении Церкви, что даже молодые сотрудники чувствуют себя рядом с ними загнанными лошадьми. Вторая черта - это человек аналитической мысли и большого интереса к окружающему миру. Третья - это человек, способный серьезно менять выбранные приоритеты и цели. В этой связи я бы отметил такую черту Патриарха как "влюбчивость". Он может творчески влюбиться в какого-то человека как соработника, в некий проект или в идею - а потом охладеть, перенести акцент на что-то иное. Эта перемена в патриаршей стратегии означает, что уже с высоты патриаршей кафедры владыка Кирилл увидел что-то новое для себя и счел нужным внести серьезные коррективы в план своих реформ. А в целом для Церкви это означает, что Патриарх может откладывать в сторону даже свои любимые проекты ради того, чтобы дать Церкви то, что по его мнению ей более нужно.
- Вы человек независимый и способный на самые смелые высказывания, не чувствуете ли себя иногда прижатым позицией Патриарха?
Протодиакон Андрей: На днях на этот вопрос я ответил одному журналисту: а у меня много появилось седых волос с момента нашей последней встречи? Если бы я чувствовал конфликт с любимой мною Церковью и ее священноначалием, наверное, я бы поседел.
- Его человеческие черты стираются в столь высоком сане или, наоборот, ярче проступают.
Протодиакон Андрей: Я вижу, как митрополит Кирилл растворяется в Патриархе Кирилле. Думаю, что, принимая Патриарший куколь, он понимал, что просто как человек почти перестает существовать и становится исполнителем церковного послушания, возложенного на него. Так что светские люди, знакомые с митрополитом Кириллом, ошибаются, предполагая, что могут предсказывать поступки патриарха Кирилла. У него невероятный сознательный самоконтроль и умение понуждать самого себя и даже переступать через себя. У митрополита Кирилла до избрания его в Патриархи были все возможные социальные и психологические бонусы. Став Патриархом, он ничего нового для себя не приобрел в смысле расширения возможностей. И тем более поразителен путь столь серьезной жертвы, фактически лишающей его права хоть на какую-то приватную жизнь. Но человек, который принес такую жертву, требует аналогичной жертвы от своих соработников. В его требовательности есть человеческая и нравственная правда.
- Другие кандидаты в Патриархи были бы менее удачны в этом сане? Мы получили лучший вариант? Я, например, всегда восхищалась владыкой Филаретом Минским, его аристократизмом, историей семьи, дедом дворянином и Ростроповичем в гостях, его личной историей…
Протодиакон Андрей: Патриарх выбирается Поместным Собором. Но изначала он избирается в замысле и сердце Божием. Кто нужен Церкви в этот период истории, того нам Господь и дает.