Уточнение года действия понадобилось потому, что из жизни знаменитой скульпторши, ученицы и любовницы Родена, взят самый трагический период, когда родные заключили ее в психушку. Она писала оттуда отчаянные письма, надеялась на помощь брата Поля, но безуспешно - там и закончила свои дни. Об этом периоде почти не сохранилось документов - только медицинские карты и записки Клодель.
Как рассказывает Дюмон, идея фильма возникла после депеши от Жюльетт Бинош: актриса писала, что хотела бы поработать вместе. "Я счастлив работать с актерами, но часто не знаю, что с ними делать", - признается режиссер. Потом он набрел на книгу о судьбе Клодель, и понял, что нашел подходящий материал. Тем более, что материал этот скуден, и сценарий можно писать практически "из ничего". Понравилось Дюмону и то, что героине в течение всего фильма нечего делать - она в этой психушке просто живет и мучается. Это ему показалось очень кинематографичным. Наконец, режиссеру понравилось, что в окружении можно снять реальных пациентов психиатрической лечебницы. Нашли госпиталь, куда их впустили, и где медицинские сестры согласились играть самих себя, - художнику, как он признается, осталось ничего не делать и наблюдать.
Режиссер не кокетничает, он честен: действительно ничего не делает, наблюдает. И почему-то считает процесс ничегонеделания - тоже искусством. Но даже документальное кино - не просто съемка всего, что попало на глаза. Смотреть картину, полную физиологии, но лишенную действия, фабулы и художественной образности, невыносимо скучно, и она шла под топот ног уходящих зрителей.
Дурную шутку сыграл режиссер и с актрисой Жюльетт Бинош. За век до него Станиславский уже проводил такой эксперимент с мичуринской прививкой искусству "живой реальности": он пустил на сцену Художественного театра настоящую, из деревни, старуху. Старуха только прошла из одной кулисы в другую - и спектакля не стало: великие актеры показались фальшивыми. Потому что, в отличие от старухи, они существовали по другим законам. Дюмон, вероятно, не читал "Мою жизнь в искусстве" и рискнул впустить актрису в реальную среду психушки - и Бинош разом разучилась играть, быть естественной, натурально рыдать, натурально ходить. Она еще никогда так безуспешно не выжимала из себя истерику, никогда не выглядела столь фальшивой и неумелой, и уж совсем актер-актерычем выглядит Жан-Люк Винсан в роли Поля.
Так, храбро тараня штампы старого искусства или то, что кажется штампами, кино не хочет знать уроков прошлого и снова получает теми же граблями по лбу.
А тем временем Берлинале близится к концу. В критическом рейтинге по-прежнему лидирует чилийская "Глория" (3,4), затем, с большим отрывом, идут "Поза ребенка" (2,8) и "Рай: надежда" (2,1). На последнем месте, не дотянув даже до единицы, изделие американского рекламного режиссера Фредрика Бонда "Обязательная смерть Чарли Кантримена" (0,8). Как оценят фильм Джафара Панахи, и что победит - эстетика или солидарность - мы узнаем завтра.