Когда февраль чернит бугор
И талый снег синеет в балке,
У нас в Крыму по склонам гор
Цветут весенние фиалки.
Они чудесно проросли
Меж влажных камней
в снежных лапах,
И смешан с запахом земли
Стеблей зеленых тонкий запах.
И ваших писем лепестки
Так нежны, тонки и легки,
Так чем-то вещим сердцу жалки,
Как будто бьется, в них дыша,
Темно-лиловая душа
Февральской маленькой фиалки.
Максимилиан Волошин, 28 января 1913 года
Четверть века назад, в пору, когда достать книги Волошина было трудно, а многие его стихи и вовсе были под запретом, тогда выход этого тома стал бы радостью для множества людей. Книгу передавали бы из рук в руки, мысленно благодаря не только автора, но и тех, кто это издание собрал и подготовил.
Сегодня же, взяв в руки том Волошина, многие ли заметят на титульном листе мелко набранную строчку "под общей редакцией В.П. Купченко"?
Владимир Петрович Купченко - основатель и первый директор Дома-музея М.А. Волошина в Коктебеле, биограф поэта, самый авторитетный исследователь его жизни и творчества.
Он родился в Свердловске в 1938 году. С серебряной медалью окончил школу. Поступил на факультет журналистики УрГУ.
В 1961 году у Купченко родилась идея, о которой он вспоминал так: "Я представил человека, который ищет свою возлюбленную "по всему свету". Подумалось: а ведь это не так уж тягостно: по всему-то свету..."
И вот летом Володя и двое его друзей сели в Ленинграде на электричку. За городом они вышли на первой же станции и пошли пешком. "Двигаться мы решили с севера на юг, "вслед за солнцем", - вспоминал Владимир Петрович. В пути они читали друг другу стихи, изучали звездное небо и испанский язык. Володя писал домой маме: "Будем ходить по земле русской. А подойдут к концу деньги - устроимся на месяц-другой поработать. И - дальше... Надо делать свою жизнь, мама".
К Новому году друзья добрались до Крыма и пришли в легендарный Дом Волошина. Их встретила вдова поэта Мария Степановна, которую молодые люди представляли древней старушкой, а она оказалась энергичной дамой с более чем живым характером. "Появление трех заросших щетиной, мокрых и грязных детин ее не смутило: мы были усажены пить чай. Разговор перешел на Волошина, мы слушали, разинув рты..."
По ходу беседы выяснилось, что Мария Степановна в очередной раз ищет помощника по хозяйству и литературного секретаря. И желательно, чтобы эти должности сочетались в одном лице. Купченко принимает неожиданное для своих попутчиков решение: "Остаюсь в доме Волошина!"
Ребята ушли в Керчь, а он остался в Коктебеле на долгие годы. Мария Степановна не сразу оценила поступок 23-летнего молодого человека, но спустя десять лет надписала ему книгу Волошина такими словами: "Спасибо, Володя, за жертвенное служение Максиной памяти..."
Купченко приносил Марии Степановне продукты и лекарства, писал под ее диктовку письма, добывал стройматериалы для ремонта Дома, сторожил его, разбирал библиотеку и архив, внося все книги и вещи в каталоги и составляя описи для будущего музея (он открылся только в 1975 году), по крупицам составлял хронику жизни Волошина, переводил с английского, проводил экскурсии. Жил он сначала в общежитии, а в 1971 году получил в Доме поэта комнатку, которая при Волошине служила кладовкой. Радость Володи была так велика, что он написал стихи, начинавшиеся такими строками:
Итак, справляю новоселье!
Пусть это тесное жилье
Глядит монашескою кельей -
Душа здесь птицею поет!..
Однажды среди посетителей Дома Волошина оказался священник Александр Мень. Через некоторое время Владимир Купченко крестился и стал духовным чадом отца Александра. Батюшка не только благословил труды молодого ученого, но и вызвался помогать - и книгами, и своими знаниями.
Обстановка вокруг молодого подвижника в ту пору была сложной. Купченко жил под пристальным вниманием как многочисленных отдыхающих, так и "органов". Легко было сломаться, запить, опустить руки. Выстоять помогла духовная поддержка о. Александра.
11 января 1983 года отец Александр писал Владимиру Купченко: "Если дело встречает сопротивление, значит, оно важное и нужное. Силы тьмы оказывают это сопротивление не случайно. Не унывайте. Все образуется".
20 апреля 1983 года на квартиру к Владимиру Купченко пришли сотрудники КГБ, три дня шел обыск. Были изъяты личные дневники, Библия, машинопись книги о Волошине, эмигрантские издания, письма о. Александра. После допросов в КГБ Владимира Петровича лишили возможности возглавлять созданный им музей, не разрешили остаться в Доме поэта даже простым научным сотрудником. Пришлось, как и в юности, идти в сторожа.
В 1985 году Владимир Петрович был вынужден вместе с семьей покинуть Коктебель. Он поселился под Ленинградом, продолжая работать над собранием сочинений М. Волошина уже в Пушкинском доме.
В 1989 году Владимиру Петровичу отдали арестованный при обыске архив, но в Крым он уже не вернулся. "События пятнадцатилетней давности навсегда отравили любимые места, - признавался ученый в интервью крымскому издателю Дмитрию Лосеву, - Мне больно вспоминать эти горы, холмы... Я по-прежнему вижу Коктебель и Дом Волошина во сне, но жить там уже не в состоянии и не хочу..."
Здоровье его было подорвано, обострились проблемы со зрением. В последнем письме, которое я получил от него в октябре 2002 года, Купченко писал: "Надеюсь, еще удастся познакомиться лично, - это уже в следующем году..."
Владимир Петрович скончался 2 июня 2004 года. Один из его учеников написал: "Он воскресил творчество Максимилиана Волошина в то время, когда это было непосильно другим..."
В июне нынешнего года Владимиру Петровичу Купченко исполнилось бы 75 лет.