Ученые и экологи предложили разработать закон об охране окружающей среды в Кемеровской области. Документ должен регламентировать ответственность недропользователей на всех этапах проектирования, эксплуатации и ликвидации предприятий, а также проведение комплексного экологического мониторинга.
Сегодня эти четкие "правила игры" для техногенных предприятий не прописаны. Как не прописаны механизмы ликвидации последствий разработки месторождений полезных ископаемых. Между тем, Кузбассу все это необходимо как воздух, земля и вода, которых регион лишается в процессе наращивания объемов угледобычи.
Долгожданный законопроект о формировании таких механизмов на днях должен быть внесен на рассмотрение в правительство России. При его подготовке учитывались и предложения, поступившие из Кемеровской области.
По официальным данным, в регионе сегодня 66 тысяч гектаров нарушенных земель - в десять раз больше, чем в среднем по России. И на 90 процентов они нарушены угольщиками. При этом темпы и качество восстановления этих земель вызывают массу нареканий.
- Сказать, что у нас не занимаются рекультивацией, конечно, нельзя, - говорит заместитель губернатора по природным ресурсам и экологии Нина Вашлаева. - Но когда на пылящих угольных отвалах сажают по три деревца через полтора километра, совершенно не заботясь о том, что там вырастет и что сохранится через двадцать лет. Да эти наполовину засохшие облепиховые поля столько и не проживут.
Проекты рекультивации нарушенных земель сегодня не подлежат никакой экспертизе. И недоропользователи бесконтрольно "рисуют" в них все, что захотят. В итоге на бывших участках вскрышных работ "красуются" горные системы с затопленными водой карьерными выемками. Нужны ли такие пейзажи области? Об этом никто не спрашивает.
- Предоставлять проект рекультивации добывающее предприятие должно еще на самом первом этапе - перевода земель из категории сельхозназначения, - считает Нина Вашлаева.- Понятно, что на стадии ликвидации первоначальные планы придется корректировать. Но сейчас-то просто на все закрывают глаза: "Да ладно, пусть будет карьер с водой, не увеличивать же себестоимость угля".
С 2004 года в стране нет органа, который бы занимался централизованным сбором данных о состоянии земельных ресурсов. А как раз в 2004-м, определив экологическую емкость Кузбасса, ученые вынесли вердикт: "Если хотите дальше развивать угольную промышленность, то нагрузку на окружающую среду необходимо снизить в три, а то и в пять раз". Сколько с тех пор воды утекло, сколько земли перелопачено.
Летом прошлого года кузбасские парламентарии обратились в правительство РФ с просьбой восстановить прекратившую свое существование в 2008-м систему статистического наблюдения за состоянием рекультивации, снятием и использованием плодородного слоя почвы. И минувшей осенью правительство распорядилось такое наблюдение возобновить. Годовые отчеты по форме № 2-ТП (рекультивация) от юрлиц, граждан, индивидуальных предпринимателей, добывающих полезные ископаемые, а также ведущих строительные, мелиоративные, лесозаготовительные, изыскательские работы и размещающих отходы, теперь принимают территориальные подразделения Росприроднадзора.
В условиях, когда реальных проектов нет, контроль не налажен, а самое главное - не предусмотрены средства на рекультивацию, от законодателей ждут формирования механизма ликвидации последствий разработки месторождений. С созданием ликвидационных фондов.
- Нужен такой механизм, который бы позволил предприятиям скопить достаточно средств на уборку земель к моменту завершения работ, - заявил недавно заместитель министра природных ресурсов и экологии России Денис Храмов. - И данный законопроект как раз является полем для выработки совместной единой позиции с учетом мнений всех заинтересованных сторон.
По данным Минприроды РФ, средства в ликвидационные фонды будут отчисляться как недропользователями, так и государством. Проект внесения изменений сразу в несколько законодательных актов - о недрах, о несостоятельности и банкротстве, КоАП и налоговый кодекс - на стадии согласования.
- И уже это можно считать прорывом, - говорит Нина Вашлаева. - Хотя в законе ведь прописаны общие места. А в процессе его реализации возникает потребность в целом ряде подзаконных актов.
Один из таких моментов - вред, наносимый окружающей среде угольными предприятиями, закрывшимися еще в 1990-е годы. Если последствия рекультивации, как говорится, налицо, то этот вид ущерба просчитать очень трудно. Предприятия давно не работают, но их стоки попадают в реки, продолжается заболачивание территорий. Поскольку у ликвидированных шахт очистных сооружений нет (на них сэкономили проектировщики), а очистные действующих предприятий с возросшими объемами не справляются. По данным ученых, в поверхностных и грунтовых водах в местах старых горных работ в разы превышено содержание фенолов, что говорит о тлеющих под землей пожарах.
Ущерб, нанесенный за год водным ресурсам Кузбасса, по приблизительным данным, оценивается в пятьсот миллионов рублей. Тем временем, Минэнерго сообщило о завершении финансирования госпрограммы ликвидации угольных предприятий (ГУРШ).
И еще об одной проблеме напомнил спикер кузбасского парламента Николай Шатилов: собственники, у которых заканчивается лицензия на разработку месторождений, "сняв сливки", просто бросают эти объекты и уходят.
- Нужен механизм ответственности за то, что ресурсы месторождения не использованы до конца, - считает Шатилов. - И необходимо прописать в законе, какие санкции к этому собственнику следует применить.
По данным Нины Вашлаевой, предприятия области тратят на экологические мероприятия (что эквивалентно их плате за негативное воздействие на окружающую среду) порядка миллиарда рублей в год. А только на ликвидацию не соответствующих современным требованиям шахт Прокопьевска и Киселевска, по самым грубым подсчетам, требуется не менее 40 миллиардов рублей. Цифру озвучила недавно побывавшая в Кузбассе представитель местного парламента в Совете Федерации Федерального Собрания РФ Светлана Орлова. Она заверила, что Минприроды РФ действительно озабочено принятием важных для региона поправок в законодательство, и есть надежда "дожать" их до первого чтения.
- Тем, кто принимает государственные решения, важно понять масштабы проблемы отходов и рекультивации в Кузбассе, - говорит Нина Вашлаева. - Нужно понять, наконец, что наши отходы - это не только и не столько бытовой мусор, но это, по большей части, отходы угольных предприятий, шламонакопители, хвостохранилища (половина таких отходов в России приходится на нашу область). Что превалирующие у нас вскрышные породы - это минеральное сырье, которое необходимо использовать: в строительстве, для отсыпки территорий под стройплощадки. Словом, прежде чем принимать законы, стоит побывать там, где больше всего в этих законах нуждаются.
По мнению ученых, федеральное законодательство должно стать рамочным: основные нормотворческие функции давно пора передать местным органам власти. Потому что природные условия в разных регионах большой страны отличаются. Значит и подходы к восстановлению земель должны отличаться. Где-то нужна сельскохозяйственная биологическая рекультивация, а где-то - санитарно-защитная. Нельзя же всех - под одну гребенку.
- Необходимо разработать программу движения нарушенных горными работами и рекультивируемых земель - для управления местными ресурсами рекультивации, - считает заведующий лабораторией моделирования геоэкологических систем Кемеровского филиала Института вычислительных технологий СО РАН, доктор технических наук Евгений Счастливцев. - Чтобы земля не пропадала зря и не оставалась без контроля. И еще до выдачи лицензии, или хотя бы до начала работ по вскрытию и добыче полезных ископаемых должна не на бумаге, а в реальности проводиться морфологическая оценка территорий, отдаваемых в разработку. В частности - оценка их почвенного и растительного покрова, состояния атмосферного воздуха.