Больше всего вопросов пришло от читателей, что уже защитились, и защитились, как они считают, вполне добросовестно, но никак не могут дождаться из ВАКа документов, подтверждающих ученую степень. Пишут сами соискатели, их научные руководители, а также родственники - родители, сестра аспиранта-призывника и даже чья-то бабушка. Похоже, многих допекло. Вам знакома эта проблема?
Владимир Филиппов: Буквально сразу хочу расставить точки над "i". Высшая аттестационная комиссия никакого отношения к выписке дипломов не имела и не имеет. Это общественная организация, которая выполняет иную задачу: рассматривает и утверждает докторские диссертации и, в случае необходимости, проводит выборочную экспертизу кандидатских. В описываемом случае, ВАК свою миссию по отношению к соискателям исполнил. А дальше - исключительно функции аппарата минобрнауки, то есть департамента подготовки и аттестации научных работников. Они ведут переписку с диссертационными советами, уведомляют соискателей, заказывают бланки дипломов, заполняют их, готовят соответствующие приказы и передают все это на подпись заместителю министра. Сейчас это формальное право у Игоря Федюкина.
Наряду с множеством других обязанностей заместителя министра? И один человек просто физически не успевает?
Владимир Филиппов: Знаю, что за новогодние праздники замминистра подписал 2,5 тысячи дипломов, которые к тому времени скопились. И у него на 15 января не было ни одного диплома в долгах. Возможно, сейчас он выискивает между командировками очередное "окно", чтобы подписать еще 2-3 тысячи дипломов. Но это, подчеркиваю, не системное решение вопроса.
А системное в чем? Изменить саму процедуру?
Владимир Филиппов: Предложение следующее. Сейчас, как известно, окончательное решение по докторским диссертациям принимает ВАК (общественная организация), по кандидатским - то же самое на уровне соответствующего экспертного совета. На наш взгляд, этого достаточно. Если решения состоялись, их надо автоматически утверждать приказом по министерству. А его профильный департамент тут же заказывает в Госзнаке дипломы единого - государственного - образца и без промедления передает их на подпись, как когда-то было, в диссовет. Пусть диссовет или ректор вуза их подписывают. И тогда не в окошке ВАКа, выждав долгую очередь, вы получите свой диплом, а в торжественной обстановке на ученом совете своего вуза или в диссовете, где проходила защита.
Как предложение - выглядит логично. Что мешает его реализовать?
Владимир Филиппов: По норме действующего закона решение о присуждении ученых степеней и научных званий принимает министерство образования и науки, оно же и выдает дипломы. Поэтому нужна поправка в закон. Знаю, что министр Дмитрий Ливанов такую инициативу поддерживает. А его заместитель Игорь Федюкин прямо говорит: снимите с меня эти подписи. Ведь помимо ученых степеней есть еще аттестаты профессора, доцента - тысячи документов, которых люди ждут не дождутся... Словом, я рад, что нынешнее руководство минобрнауки готово отказаться от избыточной части своих полномочий и передать их вузам. Надеюсь, что в результате сроки оформления документов заметно сократятся.
А вот еще одна коллизия, обрисованная читателем. Аспирант Илья Костановский сообщает, что диссовет, в котором он прошел предзащиту, с июня 2012 года никак не может получить из ВАКа подтверждения своей аккредитации, и по этой причине вопрос с защитой у Костановского подвис. А он - в очной аспирантуре, сроки поджимают. О схожей проблеме пишут выпускник медвуза Дмитрий Орлов из Москвы, профессор Баранов и другие. Как быть?
Владимир Филиппов: Если диссовет не открыт или его работа приостановлена, надо выяснять конкретные причины, почему это случилось. Но есть, предполагаю, одна общая беда. В прошлом году в связи с пересмотром сети диссертационных советов было предложено подать до 1 июля новые документы для подтверждения аккредитации (перерегистрации). Однако далеко не все это требование выполнили. Или - прислали документы с большим опозданием.
На прошлой неделе вместе с ректором МГУ Виктором Антоновичем Садовничим мы провели встречу с представителями ста десяти диссертационных советов, действующих в московском университете. И там тоже негодовали: как, мол, так - мы подали документы в октябре, потом в ноябре, а с десяток советов до сих пор не открыты. А почему в октябре-ноябре, если должны были до 1 июля подать? Формально мы вообще не должны были рассматривать такие заявки.
Профессор Баранов имеет на этот счет особое мнение. Он полагает, что под надуманным предлогом оптимизации с 1 июня 2012 года приостановлена работа сотен диссертационных советов, которые совершенно случайно, по его мнению, попали под малообоснованное изменение номенклатуры научных специальностей. И в результате тысячи очных аспирантов и докторантов крупных вузов не могут защититься в расчетные сроки.
Владимир Филиппов: Давайте по порядку. К кому упрек? Ведь это же не чиновники, не аппарат минобрнауки, а ученые, научное сообщество инициировали пересмотр научных специальностей. И правительство с этим согласилось. Какие-то названия устарели, не отражают современных реалий? Появились новые? Так уточните, дополните. А раз изменилась номенклатура специальностей в диссовете, ее надо переутверждать. Таково правило.
Это ответ на первый вопрос, который на поверхности. Но гораздо более сложный, системообразующий, кроется внутри. А почему, собственно, молодой научный сотрудник или преподаватель должен защищать диссертацию именно там, где учился в аспирантуре или работает в настоящий момент? Это что такое? Он в Амурской области, в Благовещенске, закончил бакалавриат, потом магистратуру, потом аспирантуру. Там же стал доцентом, и всю жизнь - местечковый доцент. Это почему такое правило?
Вы не сторонник "научной оседлости" и призываете смелее рвать такую пуповину? Нынче мода на мобильность...
Владимир Филиппов: Речь как раз не о моде, а о старой, но еще не забытой норме, которая существовала в 50-е и в начале 60-х годов в Советском Союзе. Тогда не разрешалось защищать докторскую диссертацию по месту своей работы и по месту ее выполнения. Только в другом диссертационном совете. Об этом напомнил недавно академик Алексей Хохлов на примере своего отца, бывшего ректора МГУ Рема Хохлова. Мы предлагаем такое правило восстановить, поэтому включили его в пакет предложений, который будет передан главе правительства.
Есть и другой аргумент в пользу этого шага. В минобрнауки и в ВАК время от времени поступают заявления из довольно известных вузов с однотипной просьбой: откройте нам в дополнение к существующему еще один диссертационный совет по тем же специальностям. Зачем? А в том, что есть, нас "завалят". Чуть погодя - третье письмо оттуда же: позвольте открыть третий совет по той же специальности, поскольку в двух первых "чужаков" с другого факультета топят. Открыли третий...
Тут я нисколько не шучу, а вполне официально заявляю: в этом вузе - не будем склонять его название - сейчас четыре (!) диссовета по одним и тем же специальностям.
Позвольте, а зачем вы открывали - один за другим - четыре однотипных совета в одном вузе? Кто и почему принимал подобные решения?
Владимир Филиппов: Потому что ходатайствовали великие академики, и это великий, известнейший в России университет. Было серьезное давление на экспертное сообщество, и решение приняли. Но такого не должно быть, иначе у нас на каждой кафедре будет свой диссовет. Только зачем?
Инициативы противоположного толка не сводятся к простому арифметическому уменьшению числа диссоветов. Одна из идей - поддержать и стимулировать создание так называемых объединенных советов на базе нескольких организаций. Ну, скажите, зачем в областном городе 2-3 диссертационных совета по одним и тем же специальностям? Давайте сделаем их объединенными, на базе трех-четырех вузов. И тогда труднее будет о чем-то "по-свойски" договариваться членам диссовета, если они из двух-трех независимых друг от друга организаций.
Вера Романовская из Нижнего Новгорода в обращении к вам говорит по сути о том же. Что мешает создавать советы по четырем-пяти специальностям, а не по двум-трем, как сейчас предписано?
Владимир Филиппов: Эта норма - "до пяти" - уже прописана в наших предложениях премьеру. Ее поддерживает и ряд ученых. По их словам, именно такое правило и было прежде. А как только перечень специальностей в одном диссовете ограничили фразой "до трех", число самих советов резко возросло.
Но и предлагаемую норму "до пяти" нельзя абсолютизировать. Об этом я прямо сказал на встрече с учеными МГУ. Попробуйте объединить, к примеру, мою специальность - матанализ (у нее шифр 01-01-01, меньше не бывает) с алгеброй, геометрией и теорией вероятности в одном диссовете - ученые друг друга не поймут. Потому что язык науки разный. И если механически все соединить, это будет профанация: людям придется голосовать по вопросам, в которых они, мягко говоря, не вполне разбираются. Так что надо с большой осторожностью объединять в одном диссертационном совете разные научные специальности.
Повернем наш разговор в другую сторону. Особое раздражение в обществе вызывают чиновники и бизнесмены, которые не перестают рваться к ученым степеням. Возникло даже предложение законодательно запретить госслужащим защищать диссертации. Как вы к этому относитесь?
Владимир Филиппов: Не вижу смысла запрещать. Хотя и сам эту тему озвучивал, чтобы почувствовать реакцию на такой "вброс". Как вы понимаете, есть темы популярные и популистские. Эта прошла бы на ура. Тем более, если б "сверху" кто-то из первых лиц государства высказался в том духе, что "госслужащим надо запретить". При этом могли быть сделаны нормальные оговорки в том смысле, что если человек основные результаты опубликовал до госслужбы или окончил аспирантуру, все опубликовал и после этого пришел на госслужбу, то в таких случаях давайте разрешать. Или - человек на год ушел в творческий отпуск и теперь, вернувшись обратно, пусть защищает диссертацию...
Это все наверняка было бы возможно, но мы не захотели впадать в популизм. Напротив, воскресили в памяти действующую норму законодательства о том, что чиновники и госслужащие имеют право работать по совместительству.
В том числе заниматься научно-педагогической деятельностью?
Владимир Филиппов: А почему нет? Как ректор РУДН я заинтересован, чтобы ко мне приходили крупные бизнесмены и читали студентам лекции. На ура будут приняты. Мы заинтересованы и в том, чтобы госслужащие пришли и прочитали в университете лекцию - свою аудиторию они тоже найдут. Ну а если разрешаем вести научно-педагогическую деятельность, то почему тогда все остальное запрещать?
На этот момент предложение у нас сугубо предварительное и требует обсуждения с руководством страны. Суть его в том, чтобы задать позитивный вектор репутационным устремлениям госслужащих и бизнесменов. И задать такое направление с учетом общемировых тенденций. Для бизнеса у нас уже есть магистратура эм-би-эй (МBА), но в России ее пока не продлили, как это сделано во всем мире, до ди-би-эй (DBA - доктор бизнес-администрирования).
Для представителей государственно-муниципального управления в России действует магистратура по государственному и муниципальному управлению, но и ее пока не продлили до Doctor of Public Administration (без слова "наука") и не распространили на госслужащих.
Поэтому работа продолжается - как раз ради того, чтобы ввести эти две новые степени. Они должны быть созданы государственной системой, но присваиваться не ВАКом, не государственной организацией, а профессионально-общественными объединениями, включая ведущие вузы, университеты. И чем раньше сформируем для них две законные ниши, тем меньше будет соблазнов получить за деньги ученую степень. Но уже сейчас для обладателей дипломов МBA и DBA нужно подумать о преимуществах, чтобы за этими степенями пошли серьезные люди. Надо, чтобы обладатель такой степени мог преподавать в вузе, чтобы его могли привлечь на кафедру. То есть надо предусмотреть те же, по существу, социальные преференции и перспективы карьерного роста, что и для кандидата или доктора наук.
Позвольте в заключение один вопрос личного свойства. Его задает читатель Владимир Хаучин, как он сам подписался - "работяга". Не страшит ли объем работы, который на вас свалился? И не пугает ли, что уважаемые в некоторых кругах людишки перестанут подавать руку, когда вы снимете с них незаслуженные регалии?
Владимир Филиппов: Что касается работы вообще, тут я вспоминаю любимую поговорку своего папы, которая и вам хорошо известна: глаза страшатся, а руки делают. Абсолютное большинство людей, связанных с системой аттестации, понимают, что ничего не менять уже нельзя. Ситуация - как у нас было еще недавно перед введением ЕГЭ с репетиторством при поступлении в вузы: блатерство, коррупция. Все понимали: надо срочно что-то делать. То же самое и здесь, хотя и сложнее.
Когда ты министр, имеешь административные рычаги и сам многое решаешь - это одно. А тут есть ВАК - общественная, по сути, организация, представляющая сообщество ученых. Есть департамент минобрнауки, обеспечивающий работу комиссии и решающий, помимо этого, свои собственные функциональные задачи. И есть министерство в целом, наделенное государственными полномочиями в сфере аттестации кадров и правом законодательной инициативы. Вот в такой конфигурации и с таких исходных позиций нам предстоит продвигаться вперед, обновляя и совершенствуя сложившуюся в России систему подготовки и аттестации кадров высшей квалификации.
Задача непростая, и полного единодушия, что и как нужно делать, конечно, нет. Но если вспомнить ЕГЭ, с ним было ничуть не легче. Тогда, напомню, многие общественные организации, в том числе Российский союз ректоров, были категорически против нововведений. На съезде в Москве в присутствии главы государства известные ученые и руководители вузов утверждали, что переход на систему "бакалавр - магистр" разрушит нашу систему образования. А над словом "бакалавр" даже открыто смеялись. Но мы ввели новый порядок. И, как видим, ничего не разрушилось. Высотка МГУ как стояла на Воробьевых горах, так и стоит.
Поэтому иногда бывает полезно идти против течения. Так, я уверен, будет и с ВАКом, всей системой аттестации. Люди, давно вращающиеся на этой орбите и успевшие ко многому привыкнуть, конечно, будут отстаивать привычные для себя схемы, изнутри лоббировать чьи-то явные и неявные интересы. А мы должны вырабатывать и принимать решения на благо всего государства и большинства его граждан.
Владимир Филиппов, председатель Высшей аттестационной комиссии, ректор РУДН:
- Развивая принятую в России двухуровневую градацию ученых степеней - кандидат наук и доктор, мы должны вывести степень кандидата на уровень PhD, чтобы они приравнивались автоматически. А значит, помимо каких-то структурных вещей важно позаботиться о том, чтобы в мировом научном сообществе признавали качество этих работ и цену соответствующего диплома, соглашались, что у нас объективно все это присваивается. Что мы не формально введем пять экзаменов в докторантуре, еще что-то, какие-то комиссии дополнительно создадим в диссовете, а в Интернете и переходах метро по-прежнему будут предлагать диссертации "под ключ" и дипломы о высшем образовании. Если рынок подобных услуг будет и дальше процветать, мы не добьемся доверия в мировом сообществе ученых.
Основной принцип - повышать научный уровень и ответственность диссертационных советов и принимать все ключевые решения там. С той же целью нужно продумать и запустить механизмы предъявления диссертаций до защиты, их публичного обсуждения на соответствующем интернет-форуме, усовершенствовать и широко внедрить систему "Антиплагиат".
Надо принять более эффективный регламент работы комиссий, которые изучают и анализируют диссертационные работы перед их защитой. Если диссовет действует по 3-5 специальностям, то это должны быть 3-5 самых компетентных по теме диссертации специалистов.
А их подпись под заключением - это их репутация.
Аналогичным образом, только еще строже, надо подходить к формированию экспертных советов ВАК, чтобы восстановить пошатнувшееся в ряде случаев доверие к ним. Эти 20-25 человек по каждому направлению должны пользоваться безусловным авторитетом в своей области знаний.
Считаю, что ныне действующие экспертные советы ВАК надо полностью переизбрать и во всех советах заменить руководство. Причем надо гласно избрать этих людей, чтобы было подтверждено: да, вот их публикации. То есть еще на стадии выдвижения кандидатов не просто фамилию писать - Иванов, Петров, Сидоров, а указывать, какие и когда были публикации, кто и почему рекомендует. Гласно все это обсудить, и только потом формировать окончательный состав.
Особая статья - условия работы в экспертных советах. Бесплатного, как известно, ничего не бывает. Если оппоненту никто не платит, значит, платит ему сам соискатель. Хотя бы командировочные ему оплачивает и на такси привозит. То же самое в экспертном совете.
Если на заседания совета в Москву раз за разом приезжают за свой счет из Владивостока и Владикавказа, то явно не из-за того, что дома нет работы или у человека переизбыток средств и свободного времени. А вполне возможно потому, что за этим тоже стоит корыстный интерес.
Поэтому надо находить источники оплаты труда и оппонентам, и членам экспертных советов. Но так, чтобы это не ограничивало их гражданского и научного волеизъявления и никак не было связано с интересами конкретного диссертанта и/или диссертационного совета.
Сюда же вплотную примыкает не менее важный, но еще более сложный вопрос о восстановлении репутационной ответственности ученого.
В предварительном порядке мы договорились в Общественной палате с Комиссией по науке Михаила Ковальчука и Комиссией по развитию образования во главе с Ярославом Кузьминовым провести в середине марта специальные слушания на эту тему. Их так и назвали: "Репутационная ответственность ученого в России". Надеемся обсудить и общими усилиями выработать комплекс мер в этом направлении.
Репутация, как и мораль, материя тонкая - формальной строкой в положении о ВАКе ее не пропишешь. Но продвинуться вперед без этого невозможно. Если не восстановим критерии и принципы научной добросовестности, то и дальше будут писать заключения "по договоренности": ты мне сегодня, я тебе завтра. Бороться с этим придется не один год, но цель того заслуживает.
Репутация ученого - это то, что работает во всем мире. И в России, я уверен, мы к этому придем.