Не случайно прощание прошло на легендарной сцене Художественного театра. Андрей Панин окончил мастерскую Александра Калягина в Школе-студии МХАТ в 1990 году. Он был принят в мхатовскую труппу, тогда руководимую Олегом Ефремовым, сразу. И с первых работ в нем обнаружилось мастерство. В "Борисе Годунове", последней работе Олега Ефремова, он играл Самозванца, в "Маленьких трагедиях" - Скупого рыцаря. Он играл много, его везде занимали. И все же его роман с театром не сложился. Он ушел со скандалом. А когда вернулся - в триумфальной четверке спектакля "Смертельный номер", все то, что неясно трепетало в его первых театральных опытах, прорвалось шумно и яростно. В его клоуне была головокружительная легкость, не столько комический дар, сколько дар эксцентрика, внутри которого жила какая-то совсем иная - меланхолическая нота.
Не странно ли, что именно Роман Козак, тоже трагически рано ушедший два с половиной года назад, так точно почувствовал в Панине особую природу эксцентрического меланхолика и поставил с ним спектакль "Академия смеха", ставший хитом московской сцены.
Харизматичный, всегда новый, способный к острому рисунку, Андрей Панин буквально заворожил возрождающийся отечественный кинематограф. Карен Шахназаров признавался, что он всегда ставил его в тупик, делал паузу там, где никто бы ее не сделал. "Я бы его, знаете, с кем сравнил? С Николсоном. Вот к кому он очень близок - по энергии, по непредсказуемости. И не уступает. Ничуть".
О том, что Панин не получил роль, достойную своего дара, говорил когда-то в журнале "Сеанс" Иван Дыховичный:
- В нем есть этот концентрированный трагизм. Ему не дают воздуха, пространства. Нет правильного материала. Но из самых трудных ситуаций в посредственных картинах он выходит очень достойно. Панин способен вести за собой камеру. Он держит кадр - как бы ничего и не делая. Сейчас его талант нашим кинематографом раскрыт не более чем на 10 процентов. Он способен на многое, но всем нравится так, как уже есть. Вот проблема России. Все суши едят, понимаете? Одни суши в городе. Так и с Паниным. Все используют его как отрицательного персонажа. Да он положительный, глубоко положительный - вы глаза откройте! Нет. Все привыкли: положительный герой должен быть веселый, кудрявый, курносый и широко улыбаться. А на самом-то деле глубоко положительные люди мало улыбаются, они вообще довольно мрачные ребята. Панину близок габеновский образ. Это российский Габен. У нас таких актеров очень мало. Может быть, их никогда не бывает много.
Кирилл Серебренников там же размышлял об особом даровании Андрея Панина:
- Абсолютный клоун. Яркий, острый. В кино же Панин работает как раз на каких-то микронных, тончайших полутонах. На таких микроскопических поворотах строит роль, какие я видел только у Янковского. У каждого актера есть свой золотой возраст. Кто-то создан, чтобы быть юным. Кто-то особенно прекрасен в старости. Мне кажется, у Андрея Панина к сорока годам как раз и наступил его золотой возраст. Дальше будет только лучше. Еще мощнее. Слава богу, что Панин так ярко вписался в процесс. Но ему надо давать разные роли. Он может играть героев Достоевского. С двойным, с тройным дном и глубже. Он был бы прекрасным Порфирием Петровичем.
Похоронен пятидесятилетний актер будет на Троекуровском кладбище.