И предложил вывешивать на "доску позора" имена и названия тех граждан и компаний, которые активно используют офшорные схемы. И одновременно объявить налоговую амнистию для тех капиталов, которые добровольно вернутся в Россию.
Борис Аронович, сколько же мы теряем от нелегальных схем?
Борис Хейфец: К 50 миллиардам долларов прямых налоговых доходов, которые обходят нашу страну стороной только с помощью легальных схем, прибавьте 15-20 миллиардов долларов, выпадающих с применением нелегальных механизмов. К этим цифрам можно добавить косвенные потери - налоги на эти упущенные доходы, если бы они оставались в стране. Не говоря уже о потерях от утечки капитала из страны в целом.
С офшорами, привлекающими капитал с помощью налоговых льгот, бороться, согласитесь, трудно.
Борис Хейфец: Если бы речь шла только о щадящем налогообложении, в офшоры можно было бы записать свободные экономические зоны. А это не так. Другой важнейший признак офшоров - это простота ведения бизнеса. Это места, где можно быстро зарегистрировать компанию.
А также получить кредит, защитить свою собственность.
В офшорах существует прозрачная финансовая система, действует удобное англосаксонское законодательство. А также минимальный административный и финансовый контроль, за что офшоры ругают.
На недавно состоявшемся Экономическом форуме в Суздале вы говорили об офшорных финансовых сетях. Что это такое?
Борис Хейфец: В центре таких образований находятся низконалоговые финансовые центры концентрации прибыли. Но для того, чтобы было понятно, как работает подобный механизм, я ввел понятие спарринг-партнера, в качестве которого могут выступать не только фирмы из классических офшоров - с Багам или Британских Виргинских островов, но и компании из Голландии, Великобритании и еще примерно из 50 юрисдикций.
В корпоративном законодательстве этих государств прописана возможность создания компаний, которые не платят налогов с прибыли, получаемой из-за рубежа. И получается, что на Нидерланды проходится 25 процентов прямых инвестиций из России. Нидерланды - это важный экспортный партнер. По экспорту из России - 62,6 миллиарда долларов - они в 2011 году почти вдвое опережали идущий вторым Китай (35,2 миллиарда долларов), а также такие страны, как Германия, Италия, Польша, Турция, США.
То есть спарринг-партнеры выполняют роль некой "прокладки"?
Борис Хейфец: Да, многие российские компании используют зарегистрированные за границей компании в качестве агентов на комиссии. Причем это совершенно легальная схема. В Европе для борьбы с такими структурами сегодня хотят ввести единый стандарт корпоративных налогов. Но это ведь тоже не панацея. Офшоры начнут перемещаться в ОАЭ, Гонконг, Сингапур. То есть должно быть какое-то глобальное соглашение. Но сделать это будет совсем непросто. Борьба за налогоплательщиков сегодня в мире - не меньше, чем борьба за инвесторов.
Каким образом можно обеспечить прозрачность офшорных схем в России?
Борис Хейфец: Нужны системные меры. Необходимо радикально улучшить условия для ведения бизнеса в стране. Следует кардинально пересмотреть большинство Соглашений об избежании двойного налогообложения, переместив центр налогового стимулирования из офшоров в Россию.
Я не призываю к крови, но нужно ужесточить наказания за нарушение налогового законодательства в соответствии с международной практикой. Тогда будут иметь смысл многие антиофшорные мероприятия. Например, налоговая амнистия или раскрытие реальных бенефициаров. Ну и, конечно, без международного сотрудничества по обмену налоговой информацией тоже не обойтись.
Но ведь Россия с помощью, например, минфина может затребовать от финансовых властей другого государства информацию о подобных сделках?
Борис Хейфец: Для того, чтобы это произошло, необходимы дополнительные межгосударственные соглашения, в рамках которых обмен налоговой информацией осуществлялся бы автоматически. Сейчас у нас нет ни одного такого соглашения. В крайнем случае, надо включить эти обязательства в Соглашения об избежании двойного налогообложения, что уже сделано с Кипром, Швейцарией и Люксембургом.
Другое мое предложение - сформировать "черные списки" граждан и компаний, которые активно используют офшорные схемы. Наказывать за это их никто не будет. Но репутация пострадает. Нельзя поступить так, как предлагают наши законодатели, - взять и запретить российским фирмам сделки с офшорами. Госкомпаниям это запретить, конечно, можно. Но частную компанию не заставишь.
Другими словами, нам необходима не популистская риторика, а политическая воля и гибкая антиофшорная политика, умело сочетающая кнут и пряник.
Сколько сегодня государств находится в списке офшоров, который ведет Минфин России?
Борис Хейфец: 41 страна, а в списке Белоруссии больше - 50. Нам, кстати, необходимо еще и унифицировать налоговую политику в рамках Таможенного союза. Для российского бизнеса даже Казахстан является налоговой страной, и наши компании потихоньку туда "перемещаются". И это логично - в Казахстане страховые взносы составляют всего 11 процентов, а в России - почти в два раза выше.