Как известно, кипрское правительство под давлением со стороны лидеров Евросоюза раз за разом выступало с радикальными предложениями, которые были так далеки от самых элементарных принципов рыночной экономики, что, скорее, напоминали ранние советские методы насильственной экспроприации периода военного коммунизма, типа "продразверстки". Изначальные правительственные предложения носили откровенно конфискальный характер и были просто несправедливы по отношению как к гражданам собственного государства, так и к тем иностранным компаниям и частным лицам, которые доверили свои деньги кипрским финансовым институтам, в том числе и в расчете на защиту от правового бесправия, с которым некоторые из них сталкивались у себя на родине. Впрочем, наверное, исполнительная власть любой страны, в том числе самой демократической, естественным образом всегда тяготеет к радикальным мерам, позволяющим максимально быстро, решительно и единолично обуздать ту или иную проблему с минимальным ущербом для себя. По возможности, без общественного обсуждения. В этом есть элемент самой ее сути. Поэтому ей всегда нужен адекватный баланс в виде гражданского общества и других властных ветвей.
Что и было продемонстрировано на Кипре. Исполнительная власть встретила отпор и так и не получила свободу рук в таком важном для собственного государства вопросе. Главным препятствием для ее радикальных действий стал собственный парламент, то есть законодательная ветвь власти, основная роль которой как раз и заключается в том, чтобы быть легитимным противовесом национальному правительству и не допускать монополизации им власти. В результате позиции парламента правительству пришлось отказаться от своих первоначальных планов, согласованных уже было с руководством Евросоюза, и сесть за стол переговоров с парламентариями. Интересно, что правящая партия также отказалась поддерживать первоначальные правительственные предложения, солидаризовавшись со своими парламентскими партнерами. В результате, правительственный план был погребен, начались поиски компромисса, а ситуация оказалась подвешена в воздухе, продолжая быть источником экономического волнения как в Европе, так и в России.
Как бы ни разрешилась кипрская ситуация, она уже стала наглядным примером того, как функционирует современная европейская демократия в условиях экономического кризиса, и дала возможность увидеть, как работает механизм согласования национальных интересов внутри Еврозоны со всеми его большими плюсами и не менее масштабными и очевидными минусами. С одной стороны, правительству Кипра не удалось "кавалеристкой атакой" решить проблему конфискации части банковских вкладов. Можно сказать, что демократический механизм остановил опасное и несправедливое намерение исполнительной власти, то есть выполнил свою задачу. В свою очередь, предложенный парламентариями план тоже был раскритикован правительством. На Кипре ни у кого нет монополии на процесс принятия важнейших решений. Более того, парламент страны в отличие от правительства оказался более устойчивым к давлению извне и не прогнулся под требования Евросоюза, вызвал его резкое недовольство. Конечно, парламенту, который не зависит от решений исполнительной власти и, тем более, настроений в Брюсселе, а формируется в результате выборов, было гораздо легче так поступить, нежели правительству, которое так или иначе является частью единой европейской бюрократии. Парламент Кипра гораздо больше зависит не от мнения Евросоюза, а от мнения избирателей. Правительство Кипра, особенно в нынешней экономической ситуации, наоборот. Понятно, что любые предложения, которые правительство Кипра снова разработает в торге Евросоюзом, не будут осуществлены, если не найдут поддержки в парламенте. Представляется, что это в целом здравая ситуация.
Конечно, нет никаких гарантий, что найденный компромисс будет намного лучше, чем то, что изначально предлагало правительство. Нет гарантий, что парламент не воспользуется ситуаций, чтобы добиться отставки правительства: политическая конкуренция диктует свои законы. Нет никаких гарантий, что пока стороны ищут компромисс, ситуация не станет еще более тяжелой и непредсказуемой. Более того, возможно, что все это окажется спусковым крючком новой волны противостояния России и Запада, Москвы и международных финансовых институтов, отягощенной тем, что именно Россия является сейчас председателем G-20, созданной для совместного поиска выхода из кризиса. Однако факт остается фактом: парламент Кипра, который еще недавно вряд ли кто-нибудь принимал всерьез, серьезно затормозил огромную бюрократическую машину Евросоюза. Хорошо или плохо, но микроскопическое по экономическому масштабу государство оказалось пока не по зубам региональным сверхгигантам. Это еще один - незаконченный - урок нынешней кипрской ситуации. Выводы из него каждый для себя может сделать сам.