И вам, дорогие читатели статьи о молитве, здравствуйте! Сразу разочарую, молитва - не транс. Не нирвана. Не экстатическое повторение заклинаний. И уж тем более не путешествие по параллельным пространствам в результате воздействия химических веществ, искажающих восприятие реальности. Молитва - не уход в иную явь, плод наших фантазий. Молитва - как раз возвращение. Возвращение в истинную реальность. Не побег от жизни, напротив, прорыв в подлинную жизнь. Туда, где творение говорит со своим Творцом. Создание со своим Создателем. Таинственное и вместе с тем обыденное (верующий молится не по одному разу в день!) соприкосновение, которое требует особого внутреннего состояния.
Обнажая душу
Я изойду счастливыми слезами.
Меня не будет. Будешь только Ты.
Ужели нет преграды между нами?
Из всех препон последние сняты?
О, Господи! Мне плоть моя любезна,
А плоть горит. Но слезы не о ней.
Ты мне сказал, что впереди не бездна,
А сплошь сиянье благости Твоей.
В слезах, в жару, прикованный к постели,
Я в первый раз беседую с Тобой.
Тебе ли мне не верить? При Тебе ли
О плоти сетовать, о Боже мой?
Юрий Галь, 1944 г.
Если отрешиться от всех трагических обстоятельств написания этого гениального стихотворения, мы увидим, что оно с математической точностью описывает: а) состояние души, готовой к встрече со своим Творцом, в) переживания души во время этой встречи, c) сам бесценный опыт Богообщения, и наконец d) его результат - действие на человека Благодати Божьей.
Честно говоря, я настолько преклоняюсь перед этими стихами, что не чувствую себя вправе уподобляться ментору, разбирающему "по косточкам" шедевр для школяров: "Строчки "Я изойду счастливыми слезами, Меня не будет. Будешь только Ты.." говорят нам о состоянии смирения, в котором находится автор. Слезы здесь - слезы умиления, о которых так часто упоминают святые. Эти слезы умиления свидетельствуют о том, что автор молится, и его молитву можно отнести к молитве чувства - по классификации свт. Феофана Затворника. Эпитет "счастливые" по отношению к слезам позволяет нам предполагать, что Господь услышал поэта и Божья Благодать изливается на его смиренное сердце, давая живительную силу молитве, то есть Богообщению..."
Знаете, при всей формальной правоте вышенаписанного по духу такой разбор отдает начетничеством и мертвечиной. А дух выше буквы, дух - крайне важно, и для молитвы тем более. Поэтому, для того чтобы разобраться, с каким настроем человек может обращаться к своему Творцу, вспомним евангельскую притчу о мытаре и фарисее, рассказанную самим Христом: "...два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь". Фарисей претендует на святость, он всеми уважаем и гордо стоит в первых рядах, своим видом демонстрируя праведность. "Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю", - говорит он. А мытарь, сборщик налогов, всеми презираем: мытарей считали притеснителями, грешниками, им нередко даже не позволяли входить в храм. И вот мытарь, стоя вдали, не смея поднять глаз на небо, твердит одну молитву: "Боже! будь милостив ко мне, грешнику!" Она так и называется - молитва мытаря, и в ней отражено то состояние души раскаявшейся, которое и должно быть у человека, если он желает избавиться от греха и воззвать к Господу. Мытарь, понимая свою греховность, обнажает перед Богом свое сердце и просит Его о милосердии. И Бог его прощает. А фарисей уходит непрощенным: соблюдая все заповеди, он формально, по букве Закона, чист. Но дух выше буквы. Смотрите, что происходит: фарисей фактически ставит Закон выше Самого Бога, он считает, что своей праведностью сам себя и спасает, по сути, предлагая Богу сделку: мол, я Тебе предъявляю свое благочестие, а значит, и Ты теперь сделай для меня то, что я прошу. Будто они с Богом равны! Но ведь мы спасаемся не своими заслугами, не формальным соблюдением Закона, а Благодатью Христовой. Буквальное соблюдение заповедей приводит фарисея к тому, что он впадает в грех гордыни и осуждения. А вот состояние души мытаря - образец того, какими мы должны приходить к Богу. И в молитве мытаря заключено главное, о чем может просить человек своего Творца.
Покаяние как очищение
"Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои", - та же просьба, то же упование на милосердие Божие. Этим строчкам, рожденным в сердце кающегося царя Давида, три тысячи лет. Давайте, разберем, о чем мы молим Господа, когда читаем этот великий покаянный псалом. "Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня, ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною", - смиренный призыв творения к своему Творцу, осознание своей грешности. "Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал..." - понимание, что все наши грехи в конечном итоге грехи перед Создателем. "Окропи меня иссопом (иссоп - растение, используемое в обрядах очищения, совершаемых после прикосновения к покойнику или при проказе, царь Давид воспринимает грех как проказу. - М.Г.)". "Окропи меня иссопом и буду чист; омой меня, и буду белее снега". И затем прозрение: что самое ценное в нас, чем мы должны дорожить больше всего: "Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня. Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отними от меня".
Во фразе "Сердце чистое сотвори во мне...", в подлиннике, на древнееврейском, используется знаменитый глагол "бара". В Библии два глагола, обозначающих творение: "бара" и "аса". "Бара" употребляется только к творческому акту Бога и встречается всего четыре раза: когда говорится о сотворении мира, о сотворении жизни, сотворении человека и в 50-м псалме, когда мы просим о сотворении чистого сердца. В остальных случаях воссоздания и созидания Библия использует глагол "аса". Т.е. "бара" - такое творение, на которое никто, кроме Бога, не способен. Что из этого следует? Важный вывод: исцеление души выше возможностей самого человека. Согрешившую душу (и это еще одно прозрение псалмопевца царя Давида) может очистить только Бог. Только Бог, а не мы своими усилиями, созидает в нас чистое сердце. И мы можем лишь просить Его милости: "Сердце чистое сотвори во мне..."
И дальше еще одно открытие, которому, пожалуй, нет равного в истории человечества. Что же Господу нужно от Своего создания? Чего Он ждет от нас? "Жертва Богу - дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже (т.е. Ты не отвергнешь, Боже. - М.Г.)". Оказывается, сердце, исполненное искренним раскаянием и смирением, сердце, исполненное любви, - вот чего ждет от человека Господь.
И наконец о языке. Бесспорно, состояние нашей души определяет то, какие слова мы выбираем для общения. Но верно и обратное. Те выражения, которые мы используем - пусть в шутку или хохмы ради, чтоб поржать, или по приколу, - сами эти словесные формулы незаметно для нас размещают произносящего их в том пространстве, в той реальности, откуда эти слова родом.