Тот факт, что он ученик Льва Додина, придает его эстетическому выбору лишь дополнительный критический формат. Для первого жизнь полна напряженных и отчетливых этических оценок, для второго интересны ситуации современного человека, никаких оценок не дающего и не получающего. Мир, в котором царствует Большой смысл и Большой нарратив, давно рухнул, и в его осколках, точно рыбы в аквариуме, - вяло и сонно - плавают люди новой цивилизации, хипстеры...
Два года назад пьеса белорусского драматурга Павла Пряжко "Жизнь удалась", поставленная в "Доке" Михаилом Угаровым и Маратом Гацаловым, стала лауреатом в конкурсе "Эксперимент". С тех пор Дмитрий Волкострелов стал ставить один за другим его новые тексты.
"Злая девушка", поставленная на сцене питерского ТЮЗа им. Брянцева, представляет собой странные диалоги, оборванные со всех сторон... Квартиры, улицы, катки и сугробы, бассейны и кухни - урбанистические интерьеры и экстерьеры.
Чтобы подчеркнуть тождественность людей и предметов в современном мегаполисе, художник Ксения Перетрухина выстроила на сцене несколько зон, заполненных мебелью и вещами из ИКЕИ. В нейтрально-пустых интерьерах ведут неоконченные и не начатые диалоги Алена, Дима, Денис, Оля и Костя. "Догвилевская" эстетика, обостренная сходством с пьесой Брехта "Добрый человек из Сезуана", превращает театр Волкострелова в кинематограф а-ля "Догма". Впрочем, сам он ищет себе иные образцы. В финале на стене долго будут мелькать кадры фильма Годара "Мужское и женское". Вспоминая о 60-х, авторы пьесы и спектакля решаются на новую эстетическую революцию. И фильм Годара здесь скорее контрапункт. В нем еще слишком много сентиментального и человеческого.
В кинематографически "расслабленном", натуралистическом мире спектакля фальшивит и натужно декламирует лишь одна злая девушка по имени Оля. Она раздражает больше всех остальных, как тот, кто имеет хоть какие-то качества - мерзкий монотонный голос, черные волосы, менторские интонации. Все остальные отмечены виртуозной пустотностью - кроме их принадлежности к молодой субкультуре мегаполисов, о них решительно ничего нельзя сказать.
Перетрухина и Волкострелов сочиняют такое пространство, в котором, даже перемещаясь, человек ничего не меняет. Поход на каток всего лишь разматывание белого рулона бумаги, а в бассейн - синего. Виртуальный мир, так сильно присутствующий в головах героев Пряжко, намного реальней мужика, неподвижно лежащего в сугробе. Кажется, Денис так и не смог отреагировать по-человечески, судя по всему, "скорую помощь" вызвал кто-то другой. Впрочем, и это невозможно утверждать со всей решительностью. Приехали.