У них была непростая судьба на чужбине. Достаточно прочесть позднюю прозу Ивана Бунина, чтобы ощутить эту неутоленную боль потерь и невозможность новых обретений. Но так или иначе в Париж стремились. И те, кому посчастливилось вырваться из большевистской России в годы революции, и те, кто попал сюда после Второй мировой войны. Французский язык был неотъемлемой частью их российского уклада, быта. И им казалось, что во Франции их встретят как родных. Тем более что победа французов в Первой мировой войне была оплачена и сотнями тысяч жизней русских солдат и офицеров. Все произошло несколько иначе, чем им грезилось в период скитаний. Но тем не менее они остались живы, и это само по себе давало шанс продлить историю своих родов. Многие сумели дать своим детям и внукам отменное образование, что и определило в конце концов их заметное место во французском и в целом - западном - обществе. Для них 400-летие Дома Романовых не историческая абстракция, не выдумка политтехнологов, но часть их жизни, их судьбы. Ведь именно их предки на Поместном соборе избрали Михаила Романова своим царем, начавшим новую монархическую династию. И - кто знает, - может наступить такой день, когда монархическая идея окажется настолько необходимой, что сможет обрести новую жизнь.
"Чтобы всерьез вернуться к идее возрождения монархии в России надо, чтобы идея эта оказалась востребованной большинством российских граждан", - для князя Александра Александровича Трубецкого, чей род восходит к князю Гедимину Литовскому, а через него к князю Владимиру Красное Солнышко, только такой, по сути глубоко демократический подход к возвращению монархии представляется единственно возможным. Эта его мысль предопределена высказыванием князя Дмитрия Михайловича Шаховского, прямого потомка Рюриковичей, замечательного ученого, педагога, генеалога, чьи исследования по истории монархии в России стали научной классикой: "Великий князь Михаил Александрович надеялся на то, что судьбу монархии в России решит Учредительное собрание, которому он и доверил решение этого вопроса. Но все мы знаем, что произошло с Учредительным собранием". В данном случае "все мы" относилось к участникам завтрака у российского посла во Франции Александра Орлова, где кроме него, двух сотрудников посольства и директора департамента Министерства культуры РФ В. Дуды присутствовали князья А. Трубецкой и Д. Шаховской, князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский и граф Сергей Алексеевич Капнист и Предводитель Союза дворян России Кирилл Владимирович Киселевский.
Было бы несправедливо не заметить, что у присутствовавших за столом не только весьма разный жизненный опыт, но и разные источники исторического знания, и несхожие философские подходы к минувшему и настоящему. Я не то чтобы чувствовал себя предателем по отношению к своему деду, которому казаки прострелили колено во время революции 1905 года, и к своему отцу, которому путевку в жизнь дала именно Октябрьская революция (как, впрочем, и мне), но все же, не скрою, испытывал некоторую неловкость от участия в столь высоком собрании. У моих предков и у предков моих сотрапезников абсолютно разные представления о России и ее исторической судьбе. Равно, как и об их собственной, то есть в известном смысле, - о нашей. И тем не менее 5 апреля 2013-го мы сидели за одним столом на улице Гренель в знаменитой резиденции российских послов, которая в нынешнем году будет отмечать 300-летие со дня постройки и 150-летие со времени приобретения этого чудесного особняка Российским государством. Мою внутреннюю неловкость помог преодолеть князь Трубецкой: "Недавно мы принимали одну декларацию по поводу исторического примирения. Были мнения, что надо забыть о белых и красных, просто констатировать нынешнюю общую озабоченность судьбой России, ее настоящим и будущим. Но мне кажется, что я был прав, когда настоял на том, чтобы мы не забывали о трагическом расколе российского народа в годы революций и Гражданской войны и тем не менее стремились к национальному примирению. Именно это поможет устройству будущего России".
Хотя наш разговор во многом касался прошлого России, и, в частности, неких исторических ритмов смены династий, раз в триста лет наше Отечество сталкивалось с необходимостью избрания нового царя, но, конечно же, речь прежде всего о будущем. И о том, какую роль может сыграть русская аристократия, русское дворянство в разрешении тех проблем, с которыми сталкивается Россия в ХХI столетии. Князь Никита Лобанов-Ростовский, один из инициаторов возведения памятника Национального примирения, высказал, на мой взгляд, вполне здравую мысль: представители российского зарубежья должны быть представлены в Общественной палате, чтобы иметь возможность большего влияния на умонастроения россиян. Уверен, что их воздействие будет благотворным. Они сохранили те высшие духовные ценности, которые были кодексом чести настоящих представителей русского дворянства. Сохранили любовь к Отечеству и веру в его историческую судьбу. Им не надо искать национальную идею - она живет в душе каждого из них.