Времена для европейской, да и для мировой экономики непростые, - и это понимали участники конференции, не случайно слова "бюджет" и "финансирование" звучали в их выступлениях не реже, чем "культура" и "права человека". Европейские министры, руководители ведомств культуры - практики с немалым бюрократическим опытом - прекрасно понимают, что именно расходы на культуру могут сократить в первую очередь для "оптимизации бюджетных расходов". И это, безусловно, отразится на культурной политике, на решении насущных проблем. Не случайно в Итоговом заявлении конференции эта озабоченность выражена уже в преамбуле: "Перед лицом стоящих перед нами масштабных вызовов в экономической, социальной и культурной сферах, мы, министры культуры, собравшиеся в Москве 15-16 апреля 2013 года, должны задействовать все возможности по обеспечению жизнеспособности культурной сферы..."
Но дело не только в экономическом и финансовом кризисе. Сегодня только ленивый не рассуждает о завершении европейской истории, об "усталости Европы", о девальвации ценностей, которые отступают перед натиском новых вызовов с Востока. Все это совсем не новые темы, - если даже поверхностно перелистать философскую публицистику столетней давности, - мы обнаружим те же мысли и настроения. При том, что экономическое развитие Европы в 1913 году вызывало уверенность и оптимизм не только у обывателей, но и у серьезных ученых и финансистов.
Далеко не всегда цивилизационные кризисы, кризисы материальных ценностей совпадают с предчувствием духовных катастроф. Но на сей раз, во втором десятилетии ХХI века - все совпало. Подобные кризисы заставляют искать новые пути развития, - но я глубоко уверен, что европейские ценности обладают неисчерпаемым запасом самообновления и воспроизводства. Можно сколько угодно рассуждать об ущербности демократии и "ублюдочном" буржуазном праве, - но все остальные социальные регуляторы общественной и государственной жизни, как справедливо заметил Уинстон Черчилль, еще хуже. Проблема заключается в способности осознания меры кризиса, степени катастрофы, - только тогда можно найти правильные пути их преодоления...
Хотя в повестке дня были обозначены две сквозные темы - "управление культурой" и "обеспечение доступа к культуре", - речь шла о более широком круге проблем. О кризисе мультикультурализма и переходе к высоким технологиям, об изменении функций библиотек и музеев, о необходимости вовлечения молодежи в культурную деятельность, о свободе слова и творчества. Никто не оспаривал такие фундаментальные ценности Европейского сообщества, как права человека, приверженность демократии и верховенство закона, предполагающие и культурное многообразие, и межкультурный диалог, и многоуровневое управление культурой. Профессионалы говорили с профессионалами в аудитории, где при слове "культура" никто не схватится за пистолет.
Но решая профессиональные вопросы, демонстрируя соответствие управленческих практик современным принципам социального устройства, так или иначе надо задуматься о кардинальных переменах, что произошли с бытованием культуры и искусства в ХХ веке. И предопределили вызовы и тревоги нынешнего поколения.
Сто лет назад в результате Первой мировой войны и волны революций в Европе в активную гражданскую жизнь включились сотни и сотни миллионов людей. Как правило, невысокого образовательного и культурного уровня. Победа большевистской революции в России вынудила западные правительства реализовывать серьезные социальные программы, в том числе и в сфере культуры. И в нашей стране с начала 20-х годов в результате "культурной революции" приобщились к художественной жизни десятки миллионов едва образованных людей. Они не только тянулись к ней, мысленно вставая на цыпочки, - они подтягивали ее с горних высот духовного пира к своему обывательскому миропониманию и расхожим идеологическим установкам.
Этот процесс ускорился после Второй мировой войны. Художественная культура, предназначенная сотням тысяч ее поклонников, стала достоянием миллиардов. Попав под пресс общества потребления. Произведения искусства, даже сакральные, всегда в той или иной степени товар. Массовое искусство было и во времена античности. Но в ХХ столетии индустриализация искусства затронула и сферы, которые прикидываются изощренно элитарными. Интернет и цифровые технологии создали иллюзию нового качества, свободы творчества и доступа к культуре, прописанных во многих базовых законодательных документах. Насколько это верно - покажет время... Лишь живой человек есть полноценный субъект и объект культурной жизни. Его трансформация в виртуальной реальности - предмет особой тревоги и заботы.
Конференция по общему мнению была успешна. Выступающие благодарили министра культуры В. Мединского и его коллег. Важно, чтобы их правильные слова претворились в дела. Ведь речь ни много ни мало - о судьбе Европы.