Из Сибири приехал Коммунист, из Москвы - Либерал, из уральской провинции пожаловал Поэт, из областного центра - Менеджер. Мы обзавелись двумя резиновыми лодками и отправились на десять дней сплавляться по красивой уральской реке.
Решили, что в первой лодке поплывут Поэт и Коммунист, а во второй - Менеджер и Либерал. По истечении первых суток выяснилось, что Менеджер с точки зрения Либерала тянет страну и экономику назад, исповедуя принципы красных директоров, а Либерал с точки зрения Менеджера в своей Москве окончательно зажрался, оторвался от реальной жизни и не понимает, что происходит в стране. Словом, Либерал и Менеджер, причалив на первую стоянку, дулись и молчали.
Зато лодку Поэта и Коммуниста раскачивало в буквальном смысле. Они просто орали друг на друга, забыв про весла и пороги. Тихая приветливая речка разносила на несколько километров чудовищные вопли Коммуниста, обвинявшего Поэта во всех грехах нового времени. Поэт чувствовал себя Ахматовой и Зощенко в одной лодке, не считая "собаки Жданова".
Пламя костра на первой нашей стоянке возгорелось из искры, добытой Поэтом, уху сварил Менеджер, палатку поставил Либерал, а картошку и рыбу для ухи чистил, чертыхаясь, Коммунист. У костра сидели в основном молча, а если и говорили, то на отвлеченные темы.
Утром следующего дня экипажи лодок поменялись: Коммунист пересел к Либералу, а Менеджер предпочел Поэта. Однако, как заметил Ельцин, сели опять не так. Целый день Либерал орал на Коммуниста, а Поэт тихо изводил Менеджера. На исходе дня лодка Либерала и Коммуниста перевернулась, запасы продуктов пошли ко дну, спасти удалось только гитару. Поэт и Менеджер отрядили провинившихся в соседнюю деревню за провизией. По пути к деревне Либерал и Коммунист собирали грибы, вспоминая, как они делали это в студенчестве. Либерал порезал палец, Коммунист, ворча, перевязывал идейного врага. Зато в деревне Либерал проявил недюжинную способность договариваться с местным населением о ценах на продукты. Он выторговал для Коммуниста банку горячо любимых им соленых груздей, за что Коммунист пообещал ему налить штрафную у костра.
Они застали Поэта и Менеджера за работой: они клеили лопнувшую лодку. Построили для этого специальный станок. Проект сделал Менеджер, а ветки для изготовления станка таскал из лесу Поэт. Оба были в поту и комариных укусах. Ужин, приготовленный Либералом и Коммунистом из добытых продуктов, удался на славу. Их экипаж принес извинения за утопленный провиант, Либерал взял гитару, и классовые враги до утра горланили студенческие песни, вспоминая в промежутках об уморительных эпизодах совместной жизни в общаге. А когда костер подернулся пеплом, они забрались в палатку и еще долго не могли наговориться...
К исходу следующего дня они причалили к берегу, чтобы немного перекусить. Решили подняться на горку и там съесть по бутерброду. Поднялись и остолбенели. Перед ними стоял великолепный пейзаж со стеной из елей, излучиной реки со скалистыми берегами и песчаными косами. Все, что было с ними вчера и позавчера, казалось мелочным и никчемным. Коммунист, Поэт, Либерал и Менеджер любовались этим чудом, обняв друг друга за плечи, забыв про бутерброды с колбасой и сыром.
А когда сплав закончился, и они сдули лодки на берегу у маленького поселка, выяснилось, что автобус до областного центра пойдет только через два дня. И тогда Либерал и Коммунист пошли на местную автобазу и в условиях рыночной экономики сторговались с местным шофером грузовика. Грузовик возил уголь. Они забрались в кузов, и когда доехали до областного центра, все четверо были одного цвета - грязно-серого. Но никого из них это обстоятельство почему-то не расстроило. Более того, судя по их физиономиям, они были вполне счастливы. Хотя, пожалуй, и не отдавали себе отчета в том, что за каких-то десять дней их великолепная частная жизнь победила все идейные, партийные и сословные интересы. Всего за полторы недели Коммунист, Либерал, Поэт и Менеджер чудесным образом стали просто людьми.