По мере резкого расширения информационных возможностей в последние пару десятилетий общество все больше раскалывается на сравнительно небольшие сегменты, социально-политические симпатии и антипатии каждого из которых настолько своеобразны, что объединить их под какими-то общими лозунгами и программами становится все труднее, а то и вообще невозможно.
Социальная структура, по сути, превращается в комбинацию несчетного количества гибких, перетекающих одна в другую социальных групп, где люди одновременно становятся сторонниками по одному какому-то важному для них вопросу, но по другому - не менее важному вопросу - могут являться противниками и отождествлять себя с противоположными социальными группами.
В такой ситуации старые традиционные формы политической организации оказываются все более неадекватными. Это неизбежный процесс. Так, в век классической индустриальной революции, как писал Маркс, только труд под одной фабричной крышей революционизировал и объединял рабочих. В начале XX века газета, выходящая нелегально, стала организационной основой создания ленинской партии нового типа, которая перевернула мир. Большевикам надо было в первую очередь брать под контроль телефон и телеграф. Вторая половина века прошла в борьбе трансляционных и заглушивающих технологий. Железный занавес обеспечивал монополию на идеологию и политические взгляды в обществе. Социальная структура СССР была весьма незамысловатой. Последнее советское поколение схлестнулось в борьбе за кнопку Останкино и микрофоны радио- и телевизионных станций.
Электронные средства коммуникации - от электронной почты до Твиттера - стали совсем недавно базой новых политических движений от западной "Окупай Уолл-стрит" до приведших к "арабской весне" молодежных волнений. В сегодняшнем мире процесс сегментации общества ускорился до предела. Представители "поколения Z", то есть люди, родившиеся после появления Интернета, начинают терять свою этническую, культурную, социальную идентичность в реальном мире, находя для себя соответствующие виртуальные группы по интересам, свои "виртуальные страны", не обязательно совпадающие с географическими границами на нынешней политической карте мира. Их понимание лояльности, патриотизма, свободы и демократии тоже становится все более виртуальным. Традиционные формы политической организации для них слишком архаичны и тесны.
Такой диссонанс особенно заметен в таких странах, как Россия. Общество в таких странах еще недавно было слабо дифференцировано и не имеет опыта политической культуры мягкого и эффективного сосуществования большого числа совершенно различных социальных страт. Напротив, они постоянно входят в конфликт друг с другом. Создается впечатление, что такая страна вот-вот распадется на части, а ее власти вынуждены прилагать особые, далеко не всегда демократические усилия для того, чтобы это предотвратить. Понятие единства страны начинает быстро меняться, ибо в этих условиях часть общества вольно или невольно начинает искать бесспорные точки взаимного соприкосновения. И быстро их находит. Это могут быть, например, определенная мораль, религия, национальность, язык и даже место жительства, административный ресурс и другие "вечные ценности", которые начинают теснить, а потом полностью подменять собой традиционный политический ландшафт.
Вместо политических партий быстро формализуются разного рода политизированные религиозные, националистические, культурно-морализующие и регионально-этнографические организации, очередные псевдо "партии власти", "группы сопровождения" харизматических лидеров и денежных потоков. Все они начинают называть себя партиями, хотя представляют не политические, а иные интересы, и имитируют политсистему страны, не только не являясь таковой, но и мешая сформироваться реальным политическим структурам.
Как показывает опыт последних десятилетий, массовое создание традиционных политических партий не может воспрепятствовать такому развитию. Историческое время партий быстро уходит. На смену им приходят широкие массовые движения, способные включать людей, далеко не всегда согласных друг с другом по всем вопросам, но разделяющих основные политические воззрения. В таких движениях, как правило, нет харизматичных лидеров, нет жесткой политической повестки и внутренней организации, нет требований личной лояльности и единой позиции по всем вопросам, как этого требует партийная дисциплина. Они максимально активизируются только в предвыборные периоды. Большинство западных политических партий на наших глазах эволюционизируют в этом направлении.
Для России, как мне кажется, будет ошибкой двигаться в противоположную сторону и трансформировать организации типа ОНФ в еще одну партию.