"Толстые" литературные журналы существуют везде. Например, есть англо-американский литературный журнал Granta. В Лондоне он выходит четыре раза в год, по формату напоминает наш русский "Континент", по дизайну - что-то среднее между нашим обычным "толстяком" и нашим "Снобом". То есть там есть и тексты, и фотографии, и всякие придумки вроде текстов, напечатанных вверх тормашками и прочими приколами. 123-й (весенний) номер Granta за нынешний год целиком посвящен "лучшим молодым британским романистам".
15 апреля Granta объявил 20 лучших британских молодых авторов, тексты которых (фрагменты) и составили весенний выпуск. Чтобы представить себе степень авторитетности такого списка для читателей и издателей Великобритании, достаточно сказать, что Granta в свое время открыл такие имена, как Мартин Эмис, Джулиан Барнс, Салман Рушди, Иэн Макьюэн, Кадзуо Исигуро - сегодня это современные классики не только в Англии, но во всем мире. Список объявляется лишь раз в десятилетие и тем самым определяет литературную картину целого поколения.
Почему бы и нам не придумать что-то подобное? А то ведь журналов много, премий - еще больше, а главного, наиболее авторитетного навигатора в море словесности как не было, так и нет. Не в обиду нашим замечательным "толстякам" будь сказано, но каждый из них по-своему хорош, а все-таки не главный. Даже и "Новый мир". Не в обиду "Большой книге" будь сказано, но она формирует писательскую "команду чемпионов" на один год. Это процесс живой, интересный, многих раздражающий (что нормально), но никак не формирующий картину целого поколения. Быков, Шишкин, Улицкая, Маканин, Гранин и другие "премьеры" "Большой книги" - это уж точно не одно поколение.
Попытка премии "Букер" разыграть проект "Букер десятилетия" был по-своему хорош, но главным писателем десятилетия оказался, увы, ушедший от нас выдающийся филолог и как лишь в конце его жизни обнаружилось, не менее выдающийся писатель Александр Павлович Чудаков. Я счастлив, что в том числе благодаря "Букеру десятилетия" его роман "Ложится мгла на старые ступени..." до сих пор занимает верхние позиции в рейтингах книгопродаж. Но литературной картины десятилетия я из всего этого не вижу.
Попытка премии "Национальный бестселлер" поиграть в забавный проект "Супернацбест" завершился тем, что "суперписателем" стал Захар Прилепин, причем не за свой главный роман "Санькя", а за им самим особо любимый (но это не объективный критерий) сборник рассказов "Грех". Да еще все журналисты счесали языки о том, что "Супернацбест" по-хорошему должен был получить другой писатель на "П" - Виктор Пелевин, а просто он на церемонию не явился и тем всех обидел. Какая же это навигация? Я даже не знаю, что это может быть? Пока "рулевым" литературного процесса остается "Большая книга", как бы это кому-то не нравилось, а не нравится это обычно тем, кто не входит в "короткие списки" или, войдя, потом не попадают в тройку победителей.
Но обидно: насколько же англичане основательнее нас в литературной навигации. Может, поэтому и целостная картина английской прозы, во всяком случае, более или менее ясна: можно спорить, кому кто милее - Барнс или Бэнкс, но нет вопроса о том, что это настоящие и неподдельные лидеры британской романистики.
Дело, наверное, не в идеях, а в национальной психологии. Мы никогда ни о чем не договоримся по существу. Креатива навалом, амбиций - еще больше, а ведет и корчит нас со страшной силой. Для меня на любых моих выступлениях в Москве ли, в провинции ли всегда самый мучительный вопрос: "А кого вы посоветуете почитать?". Я, конечно, могу посоветовать, но, зная разновкусие и разноидейный характер моего, заметьте, родного российского читателя, я никогда не уверен, что, вняв моим советам, кто-то потом не будет мысленно посылать меня ко всем чертям за зря потраченные на книги деньги.
Навигация - наше самое слабое звено, потому что она держится на авторитете и доверии. Нет авторитетов, потому что нет доверия. Нет доверия, потому что нет авторитетов. Замкнутый круг. Сталкиваемся лбами, ругаемся, ревнуем, завидуем (что в литературном мире дело обычное), а стратегии общей выработать не можем. Наверное, мы просто не любим друг друга, не можем сказать: "Мы с тобой одной крови" - я, чтобы меня дурно не поняли, культурную кровь имею в виду. В Британии, например, сейчас очень модно говорить, что я не английский писатель, а ирландский романист или шотландский поэт. Но свои двадцатки молодых они выбирают.
На днях трое из британской двадцатки молодых лидеров приезжали в Москву, выступали на "Чайной лекции" в баре Dress & drink. Вел вечер критик Александр Гаврилов. Тамима Анам (Tahmima Anam), Хелен Ойейеми (Helen Oyeyemi) и Бенджамин Марковиц (Benjamin Markovits). Прекрасные молодые лица, остроумные речи и никакой заносчивости в поведении. Пишут о революции в Бангладеш, сказочные истории, биографии Байрона, а кроме того - эссе, критику, работают журналистами, преподавателями в колледжах. Я слушал их и немного завидовал. Есть в их словах и жестах нечто такое, что напоминает о наследии великой имперской культуры, хотя от слова "имперский" они слегка морщатся. Наследия Шекспира, Байрона, Диккенса, Киплинга, Бронте, Голсуорси... Но ведь и у нас с имперским наследием дела не хуже. Будем перечислять? Что же мы мечемся-то?