На Сан-Марко - толпы туристов. Японцы, китайцы, немцы, украинцы, русские, французы, датчане... Все голосят, все в поту, все сверкают блицами фотокамер, все кормят голубей, все толкаются и извиняются. Все кипят в оливковом масле солнца. Пятнадцать минут на этой сковородке и - ты готов, тебя можно подавать на обед рыбам и чайкам.
Надо срочно уходить отсюда. Бежать торговыми улочками к большому каналу в поисках прохлады - безумие. В узеньких торговых улочках - не протолкнуться. Выход только один - к берегу лагуны, на главную венецианскую набережную - Скьявоне. Там, конечно, тоже толпы жизнерадостных туристов, спешащих на Сан-Марко из своих фешенебельных отелей, с вапоретто и яхт, причаливших к этой знаменитой фондаменто. Этим жизнерадостным кажется, что их толкотня закончится, как только они достигнут Сан-Марко. Наивные жизнерадостные креветки: скоро они окажутся на сковородке Сан-Марко, где за пятнадцать минут превратятся в "скампи фритти" - жареных во фритюре.
Как пишут в романах, силы покидают меня. Я перехожу уже четвертый мост, толкаясь среди встречной толпы, под палящим солнцем и над жаром, пышащим от нагретых мраморных плит набережной. Все освещено ярким солнечным светом, тени нет. Разум мой начинает закипать, как у коммуниста на митинге, майка промокла, платок тоже. Я преодолеваю последний мост и оказываюсь в тени на виа Гарибальди. Здесь уже нет туристических толп, но жара остается. В состоянии дневного сна я волочу ноги дальше, мимо парусов мгновенно высыхающего белья, мимо местных пацанов, самозабвенно забивающих футбольный мяч в закрытые массивные двери церкви времен раннего ренессанса. Я спешу на лавочку в сень рощицы у собора Сан-Пьетро ди Кастелло. В конце концов достигаю ее, сажусь, выдыхаю горячий воздух и замираю на несколько минут. Ни одного человека. Сонно шелестит листва, изредка пропуская солнечные зайчики, важные чайки расхаживают по мраморной кромке канала, далекий звук моторной лодки слегка тревожит тишину.
Я немного остываю и, с неохотой поднявшись с лавочки, продолжаю свой путь в солнечном мареве. Жажда торопит меня. Я пересекаю мост, отделяющий остров Сан-Пьетро от района Кастелло, и углубляюсь в коридоры улиц этой великолепной коммуналки. Знаю, что сейчас, за поворотом, откроется небольшая квадратная площадь. Там будет сушиться разноцветное белье на веревках, протянутых от окна к окну, легкий теплый ветерок будет продувать эту абсолютно безлюдную площадь насквозь. В окаймлении старых венецианских палаццо, в их глубокой прохладной тени будут стоять два столика у открытой двери маленького кафе. Я сяду на стул за столик слева от входа и попрошу официанта принести бокал белого вина... На этой мажорной ноте мой сон прерывается, потому что я и вправду выхожу на кампо Руга, где вправду сушится разноцветное белье, где легкий теплый ветерок продувает абсолютно безлюдное пространство, где у открытых дверей маленького кафе - два столика. Я сажусь у левого от входа и хрипло прошу официанта принести бокал белого вина.
Через минуту запотевший прохладный леденец стекла тает от прикосновения моих пальцев, я подношу его к губам и пью эту прохладу вместе с отраженными в ней палаццо, ароматным бельем, ветерком, сквозящим из узких калле, криками чаек и редкими прохожими, оказавшимися здесь случайно. Так вот что называется божественным напитком. Я делаю еще глоток и наконец просыпаюсь в великолепной Венеции.